И еще половина. «Считается за целую», — подумала я, и получилось три. Одна осталась. Перед глазами все стало красным и черным, но я видела, что она все еще висит на корпусе челнока, по-прежнему в броне, в стороне от взорвавшегося бака.
Но я всегда была прежде всего оружием. Машиной для убийства. В то мгновение, когда я увидела все еще живую Анаандер Мианнаи, я бессознательно навела на нее пистолет и выстрелила. Я не увидела результата выстрела, не увидела ничего, кроме катера, мелькнувшего серебристой вспышкой, и после — черноты, а потом потеряла сознание.
ГЛАВА 23
Что-то жесткое и извивающееся поднялось в моем горле и полезло из него, меня стошнило, и я судорожно вдохнула. Кто-то держал меня за плечи, сила тяжести тянула вперед. Открыв глаза, я увидела поверхность медицинской койки и плоский контейнер со спутанным клубком зеленых и черных усиков, покрытых желчью, усики пульсировали и колыхались и вели в мой рот. Очередной приступ тошноты заставил меня закрыть глаза, и эта штуковина, выйдя из меня, плюхнулась в контейнер. Кто-то вытер мне рот и, повернув, уложил. По-прежнему дыша с трудом, я открыла глаза.
Рядом с койкой, где я лежала, стояла врач, и покрытая слизью зелено-черная штука, которой меня только что вырвало, свисала из ее руки. Нахмурившись, она внимательно ее рассматривала.
— Выглядит хорошо, — заключила она и бросила ее назад в контейнер. — Это неприятно, гражданин, я понимаю, — сообщила она, по всей видимости, мне. — Твое горло будет саднить несколько минут. Ты…
— Чт… — попыталась я заговорить, но меня снова стошнило.
— Тебе пока не стоит пытаться говорить, — сказала врач, в то время как кто-то — другой врач — снова меня повернул. — Ты уцелела чудом. Пилот, что тебя привезла, подобрала тебя как раз вовремя, но у нее имелся только базовый набор средств для оказания первой помощи. — (Тот дурацкий, упрямый катер. Должно быть, так. Она не знала, что я — не человек, не понимала, что спасать меня бессмысленно.) — И она не могла доставить тебя сюда сразу, — продолжила врач. — Мы несколько волновались. Но легочный восстановитель полностью вышел, и показания — хорошие. Не исключены повреждения мозга — но самые незначительные, хотя ты в течение некоторого времени, возможно, будешь чувствовать себя не в своей тарелке.
Это показалось мне забавным, но ощущение тошноты утихло, и мне не хотелось снова испытать его, поэтому я сдержалась. Я не открывала глаз и лежала как можно спокойнее, пока меня приподнимали и снова укладывали. Если бы я открыла глаза, мне бы захотелось задавать вопросы.
— Ей можно будет чаю через десять минут, — сказала доктор, кому — не знаю. — Пока — ничего твердого. Не говори с ней в течение следующих пяти минут.
— Да, доктор. — Сеиварден. Я открыла глаза, повернула голову. Сеиварден стояла возле моей койки. — Не говори, — сказала она мне. — Внезапная декомпрессия…
— Ей будет легче хранить молчание, — посоветовала врач, — если ты не будешь с ней разговаривать.
Сеиварден умолкла. Но я знала, что сделала со мной внезапная декомпрессия. Растворенные в моей крови газы вырвались оттуда, неожиданно и резко. Весьма возможно, настолько резко, чтобы убить меня, даже не принимая во внимание полное отсутствие воздуха. Но увеличение давления — скажем, при возвращении в атмосферу — отправило бы эти пузырьки назад в раствор.
Разница в давлении между моими легкими и вакуумом могла травмировать меня. А я была поражена, когда бак взорвался, и, поглощенная отстрелом Мианнаи, могла не выдохнуть, как мне следовало бы сделать. И это, вероятно, — наименьшая из моих травм, с учетом того взрыва, который вышвырнул меня в вакуум. На катере могли быть лишь самые элементарные средства для обработки таких повреждений, и пилот, вероятно, сунула меня в подобие отсека приостановки жизнедеятельности, чтобы я дожила до госпиталя.
— Хорошо, — сказала врач. — Будь умницей и помалкивай. — Она ушла.
— Как долго? — спросила я Сеиварден. И меня не стошнило, хотя горло саднило, как и обещала врач.
— Около недели. — Сеиварден подтянула стул и села.
Неделя.
— Я так понимаю, Дворец все еще на месте.
— Да, — ответила Сеиварден, словно мой вопрос был вовсе не дурацким и заслуживал ответа. — Благодаря тебе. Службе безопасности и портовой службе удалось перекрыть все выходы, прежде чем какие-либо другие лорды Радча выбрались на корпус базы. Если бы ты не остановила тех, кто успел раньше… — Она отвернулась. — Два шлюза вышли из строя. — Из двенадцати. Это породило колоссальные проблемы и здесь, и на других концах этих шлюзов. А корабли, оказавшиеся внутри, могли и не добраться до безопасного места. — Хотя наша сторона победила, и это хорошо.