— Я иду спать, — ответила я. — Мы можем продолжить разговор утром.
— Уже утро. — Но она больше не спорила.
Она не настолько глупа, чтобы обыскивать меня во сне. Она понимает, как это опасно.
И она не застрелит меня, пока я сплю, хотя это простой и действенный способ избавиться от меня. Во сне я была бы легкой мишенью для пули, если бы не развернула свою броню сейчас и не оставила ее в таком положении.
Но в этом не было необходимости. Стриган не станет в меня стрелять, по крайней мере пока не получит ответы на множество своих вопросов. Даже после этого не станет. Я — слишком хорошая загадка.
Когда я проснулась, Стриган не было в главной комнате, но дверь в ее спальню была закрыта, и я предположила, что она либо спит, либо пожелала уединиться. Сеиварден бодрствовала, уставившись на меня, ерзая, потирая руки и плечи. Неделей раньше мне приходилось силой удерживать ее, чтобы она не расцарапала себя до крови. Ей стало гораздо лучше.
Коробка с деньгами лежала там, где ее оставила Стриган. Я проверила (осталась нетронутой) и убрала ее, а потом защелкнула рюкзак, размышляя о том, что делать дальше.
— Гражданин, — сказала я Сеиварден, отрывисто и властно. — Завтрак.
— Что? — Она так удивилась, что на мгновение перестала шевелиться.
Я приподняла уголок губы, самую малость.
— Попросить доктора проверить твой слух? — Струнный инструмент лежал рядом со мной, там, где я положила его вечером накануне. Я взяла его и прикоснулась к пятой струне. — Завтрак.
— Я не слуга тебе, — возразила она. С возмущением.
Моя презрительная усмешка стала чуть-чуть шире.
— А кто ты?
Она замерла, лицо исказилось от гнева, а затем стало ясно, что она судорожно ищет ответ. Но этот вопрос оказался очень трудным для нее. Ее уверенность в собственном превосходстве, очевидно, получила слишком серьезный удар, чтобы разобраться с этим прямо сейчас. Казалось, она не в состоянии найти ответ.
Я склонилась над инструментом и стала подбирать мелодию. Я ожидала, что она так и будет сидеть на месте, насупившись, пока голод не заставит ее приготовить еду себе. Или может быть, с большой задержкой найдет что мне ответить. Я почти надеялась, что она на меня замахнется, чтобы ответить ей, но, возможно, она все еще была под воздействием того, что Стриган дала ей прошлой ночью, пусть и незначительным.
Дверь спальни Стриган отворилась, и она вошла в главную комнату, остановилась, сложив на груди руки, и приподняла бровь. Сеиварден не обращала на нее внимания. Никто из нас не произнес ни слова, и через пять секунд Стриган повернулась и пошла в кухню, где открыла шкаф.
Он был пуст. О чем я знала еще накануне вечером.
— Ты меня подчистила, Брэк из Джерентэйта, — сказала Стриган без всякого возмущения. Словно это показалось ей почти забавным. Голод нам практически не грозил: здесь даже летом снаружи будто в хорошем холодильнике и в неотапливаемом хранилище полным-полно еды. Нужно было лишь принести что-нибудь и разморозить.
— Сеиварден. — Я говорила небрежно-высокомерным тоном, который слышала от самой Сеиварден в далеком прошлом. — Принеси еды из хранилища.
Она застыла, а затем, пораженная, прищурилась.
— Да кого ты, блин, из себя корчишь?
— Следи за своей речью, гражданин, — осадила ее я. — Могу задать тебе тот же вопрос.
— Ты… ты невежественное ничтожество! — Вспышка ярости едва не заставила ее вновь разрыдаться. — Ты думаешь, что лучше меня? Да тебя едва ли можно считать человеком. — Она сказала это не потому, что я — вспомогательный компонент. Я совершенно уверена, что она еще не поняла. Она сказала это потому, что я не радчааи, и еще потому, что некоторые мои имплантаты, общепринятые кое-где за пределами пространства Радча, в глазах радчааи ставили под сомнение мою принадлежность к людям. — Меня не воспитывали как твоего слугу.
Я могу двигаться очень, очень быстро. Моя рука пролетела половину расстояния, прежде чем я осознала свое намерение тронуться с места. Ничтожная доля секунды, когда я, возможно, могла сдержаться, миновала, и мой кулак врезался в лицо Сеиварден слишком быстро, чтобы на нем успело отразиться удивление.
Она упала спиной на свою постель и лежала без движения, из носа хлынула кровь.
— Он мертв? — спросила Стриган с умеренным любопытством, все еще стоя на кухне.
Я сделала неопределенный жест.
— Ты доктор.
Она подошла к лежащей без сознания, истекающей кровью Сеиварден. Посмотрела на нее.
— Не мертв, — объявила она. — Но мне бы хотелось убедиться, что сотрясение не обернется чем-нибудь похуже.