Все это я обдумала за одну целую три десятых секунды, которые потребовались лейтенанту Оун, потрясенной и охваченной ужасом, чтобы рефлексивно поднять голову. И в то же время сегмент Один Вар сказала:
— Я не вооружена, мой лорд. Чтобы взять оружие, мне понадобятся примерно две минуты.
Для лейтенанта Оун это было предательством, я видела это ясно. Но она, вероятно, знала, что у меня не было выбора.
— Это несправедливо, — сказала она — по-прежнему с поднятой головой. Голос дрожал. — Это неправильно. Никакой пользы не будет.
— Кто твои сообщники? — холодно спросила Анаандер Мианнаи. — Назови их, и я могу пощадить твою жизнь.
Приподнявшись, лейтенант Оун заморгала в полном смятении, замешательстве, что наверняка было так же заметно для Мианнаи, как и для меня.
— Сообщники? Я никогда и ни с кем не сговаривалась. Я всегда служила вам.
Наверху, на командной палубе, я сказала в ухо капитану Рубран:
— Капитан, у нас проблема.
— Служить мне, — сказала Анаандер Мианнаи, — больше недостаточно. Недостаточно определенно. Которой мне ты служишь?
— К… — начала лейтенант Оун, но затем сказала: — Я не понимаю.
— Что за проблема? — спросила несколько обеспокоенно капитан Рубран, поднося чашку с чаем ко рту.
— Я — в состоянии войны сама с собой, — сказала Мианнаи в кают-компании Вар. — Уже почти тысячу лет.
Капитану Рубран я сказала:
— Мне нужно утихомирить Один Эск.
— Войны, — продолжила Анаандер Мианнаи на палубе Вар, — за будущее Радча.
Внезапно лейтенанту Оун что-то, должно быть, стало ясно. Я увидела, что ее охватила безудержная, неподдельная ярость.
— Аннексии, вспомогательные компоненты; такие люди, как я, становятся военными.
— Я не понимаю тебя, корабль, — сказала капитан Рубран, голос был ровным, но в нем определенно сквозило беспокойство. Она поставила чай на стол рядом.
— Из-за договора с Пресгер, — гневно произнесла Мианнаи. — Остальное лишь следствие. Знаешь ты это или нет, но ты — орудие моего врага.
— И Один Амаат Один «Милосердия Саррса» разоблачила все, чем вы занимались на Айми, — сказала лейтенант Оун, по-прежнему объятая гневом. — То были вы. Губернатор системы изготавливала вспомогательные компоненты, которые нужны были вам для войны с собой, не так ли? И я уверена, это не все, что она делала для вас. Так вот почему тот солдат должна была умереть, несмотря на то что вернуть ее от Рррррр было непросто? А я…
— Я все еще наготове, корабль, — сказала лейтенант Дариет в кают-компании подразделения Эск. — Но мне это не нравится.
— Один Амаат Один «Милосердия Саррса» почти ничего не знала, но в руках Рррррр она была фигурой, которую противник мог использовать против меня. Как офицер десантного корабля ты — ничто, но, занимая даже незначительную должность на планете, при условии вероятной поддержки Скаайат Оэр, которая позволила бы тебе усилить влияние, ты являешь собой возможную угрозу для меня. Я могла бы просто удалить тебя с Орса, убрать подальше от Оэр. Но я хотела большего. Я хотела получить наглядный довод против недавних решений и изменений политики. Если бы та рыбачка не обнаружила винтовки или не сообщила о них тебе, если бы события той ночью пошли так, как я желала, то эта история появилась бы на всех государственных каналах — я бы это обеспечила. Мне удалось бы сразу и заручиться поддержкой танмайндов, и удалить оттуда источник беспокойства, и то и другое — малозначительные цели, но я бы также показала всем опасность понижения уровня защиты, даже незначительного разоружения. И рискованность передачи власти в недостаточно компетентные руки. — Она коротко, с горечью хмыкнула. — Признаю, я тебя недооценила. А также недооценила твои отношения с орсианами в нижнем городе.
Один Вар больше не могла медлить и вошла в кают-компанию Вар с пистолетом в руке. Лейтенант Оун услышала ее и слегка повернула голову, чтобы видеть ее.
— Это было моей работой — защищать граждан Орса. Я воспринимала это серьезно. Я делала все, что могла. В тот раз я потерпела неудачу. Но не из-за вас. — Она повернула голову, посмотрела прямо на Анаандер Мианнаи и сказала: — Лучше бы я умерла, чем повиновалась вам в храме Иккт. Даже если бы из этого не вышло ничего хорошего.