— Ну вот, — проговорила бабушка. — А теперь вы оба загадайте желание.
Элиот мысленно вычеркнул из своей жизни очередной день рождения, во время которого никто не споет «Happy Birthday» — в соответствии с правилом номер тридцать четыре.
Брат и сестра подошли к торту и, наклонившись, одновременно сделали глубокий вдох.
Они переглянулись. Элиот знал, что Фиона мечтает о шоколаде.
А он мечтал о стереосистеме, уроках игры на гитаре и билетах на рок-концерт. Скорее это была «молитва о чуде», чем желание в день рождения, но, черт побери, оно того стоило.
Близнецы зажмурились, изо всех сил дунули, и все свечки погасли.
— Очень хорошо, — одобрила бабушка.
Они обернулись как раз в тот момент, когда сверкнула фотовспышка. Бабушка сняла их старинным пленочным фотоаппаратом.
— А теперь рядом с тортом, пожалуйста, — распорядилась она. — Вместе.
Элиот и Фиона встали рядом — хотя этим самым нарушили свой уговор: никогда не подходить друг к другу ближе чем на фут.
Сесилия поспешила встать рядом с Элиотом и обняла его. Бабушка нахмурилась.
— Не ты, Сесилия. У меня осталось всего два кадра. Я не могу тратить их попусту.
— Извини.
Сесилия попятилась и отошла в угол.
Элиот вымученно улыбнулся. Бабушка нажала на спуск фотоаппарата.
Можно было подумать, что она стремится создать образ идеальной семьи и для этого ей нужно много фотоснимков, которые она потом соберет в альбом.
«Забавно», — подумал Элиот.
Заверения бабушки в том, что все фотографии их родителей затонули вместе с океанским лайнером, его не убеждали. Она ведь всегда фотографировала внуков. Почему же у нее не сохранилось ни одного снимка собственной дочери?
Сесилия протянула руку к блюду с тортом.
— Сначала подарки, — распорядилась бабушка, подошла к китайскому шкафчику, на полках которого стояли томики «Руководства по растениеводству» Готорна,[14] и вытащила оттуда несколько бумажных пакетов.
Это было нечто новенькое. Обычно Фиона и Элиот получали по одному подарку.
Бабушка поставила пакеты на стол. Они были запечатаны степлером. Хоть и не подарочная упаковка, но зато прочная.
Если бы Элиот не знал заранее, что в пакетах лежит одежда (именно такие подарки они получали каждый год), он бы в жизни не догадался, что там.
Бабушка протянула один пакет Элиоту, а другой — Фионе.
Элиот взвесил свой подарок в руке. Пакет оказался тяжелее, чем он ожидал, и был слишком плотным. Значит, не новая рубашка и не брюки. Фиона тоже озадаченно вздернула брови, получив свой пакет.
— Ну, давайте, — сказала бабушка с едва заметным энтузиазмом в голосе. — Открывайте.
Элиот разорвал пакет.
Внутри лежала старая книга, упакованная еще в один пакет — полиэтиленовый.
Он всеми силами постарался скрыть разочарование. Когда живешь в квартире, наполненной тысячами книг, меньше всего хочешь получить в подарок еще одну. Еще меньше, чем поношенную одежду.
У этой книги был потертый зеленый переплет и три бороздки на корешке. Перевернув книгу, Элиот увидел потускневшие золотые буквы. «Машина времени» Г. Дж. Уэллса.
Он посмотрел на Фиону. Та, раскрыв рот от изумления, не сводила глаз с книги, подаренной ей. «С Земли на Луну» Жюля Верна.
Элиот потерял дар речи.
Несмотря на то что квартиру заполняли книги, это были в основном заплесневелые пьесы прошлого века, засушенные истории, толстенные технические справочники и биографии людей, до которых никому никогда не было никакого дела.
Книга, которую он держал в руках, была… запрещенной.
Существовало правило номер пятьдесят пять. «Никаких фантазий».
— Это классика, — объяснила бабушка и положила руки на плечи внуков — наверное, хотела их подбодрить. — Не первые издания, но все же напечатанные в девятнадцатом веке, так что обращайтесь с ними аккуратно.
Элиот в восторге смотрел на свою книгу. Он видел ссылки на нее в комментариях к величайшим литературным произведениям. И в общем, представлял себе, о чем говорится в книге. Это было нечто такое, чего у него прежде никогда не было: научно-фантастическая история, в которую он мог совершить побег.
Но если Герберт Уэллс считался «классикой», быть может, со временем ему позволят прочитать Мэри Шелли и Эдгара Аллана По?
Элиот заглянул в глаза бабушки, чтобы понять, не шутит ли она, всерьез ли все это. Вчерашнего резкого, непостижимого взгляда не было и в помине. Похоже, она была рада тому, что ему понравился ее подарок… Но ее это явно тревожило.