Маслянистый аромат цитруса и вкус какао с легким дымком разлился по языку, устремился дальше. Она откусила еще кусочек, почувствовала вкус медовых абрикосов… и неожиданно резкий привкус бренди.
Сердце Фионы билось все чаще и сильнее, оно наполнило кровью самые мельчайшие капилляры, и кожа девочки порозовела.
Она решила доесть конфету. Какой смысл смаковать ее, когда в коробке еще оставалось так много.
Искушение было непреодолимым. Фиона села на стул. Ее бросало то в жар, то в холод.
Проглотив остатки конфеты, она отдышалась и решила немного передохнуть.
Ее сознание парило в облаках, летело со скоростью звука, обгоняя трепещущее тело. Ее мысли наполнились искрами и вспышками северного сияния.
И тут она поняла — она догадалась, как ей нужно поступить, чтобы выполнить сегодняшние планы.
Фиона закрыла шкатулку, положила ее в пластиковый пакет для мусора и сунула под рубашку. Потом вздохнула и скрестила руки на груди. Хорошо бы, никто ничего не заметил.
Она вышла из раздевалки — и чуть не налетела на Элиота.
— Я закончил, — проговорил он устало, снял грязный фартук и откинул назад промокшие от пота пряди волос. — В общем, я подумал: поговорим по дороге.
— Значит, пошли домой. Нечего тут торчать.
Фиона проскользнула мимо брата и, не оборачиваясь, направилась к задней двери.
Она решительным шагом пошла по переулку. Элиоту пришлось бежать, чтобы догнать ее.
— Ну, с чего начнем? — спросил он. — Эй, ты не можешь идти помедленнее?
— Нет. Нужно торопиться. Начнем с того, что просмотрим «Рассуждения о злодействе» Макиавелли. У меня сильное подозрение, что эти средневековые итальянские князья очень похожи на наших родственничков.
Пластиковый пакет у нее под рубашкой негромко зашуршал. Она летела вперед, придерживая его скрещенными на груди руками.
— А мне что делать? Я не читаю по-итальянски — или на каком там еще языке написана эта книга?
— У тебя свои таланты, — прошептала Фиона. — У меня свои.
— Что это значит?
Они подошли к Дубовому дому. Фиона быстро поднялась по лестнице и вбежала в квартиру, оставив брата с его вопросами позади.
Си ждала их. Она приготовила чай, испекла печенье.
— Домашнее задание делать надо — нет времени болтать, — буркнула Фиона, промчавшись мимо.
Она пулей влетела в свою комнату, закрыла дверь, заперла ее. Все получилось!
Правда, она не сразу отошла от двери. Раньше Фиона никогда не запирала дверь перед носом у брата. Но Элиот наверняка еще не пришел в себя после игры на скрипке, поэтому помощи от него ждать не приходилось. Да, он хотел как лучше, но если она останется одна, работа у нее пойдет быстрее.
Фиона вытащила шкатулку с конфетами из-под рубашки и положила на кровать.
Она решила, что стоит съесть еще несколько конфет, чтобы вернуть захватывающее чувство полета. А потом она засядет за домашнее задание, прочтет фолиант Макиавелли — и начнет разрабатывать план действий.
Фиона открыла шкатулку и взяла еще одну конфету. Маленький взрыв мяты, имбиря и темного шоколада обострил ее чувства. Она восторженно облизнула губы.
Все стало таким ясным.
Встав на цыпочки, она достала с верхней полки книжного шкафа стопку скрепленных резинкой листков пергамента. Сдув с них пыль, она увидела буквы: DISCORSI SU VILLAINY, Niccolo Machiavelli.
Послышался стук в дверь.
— Впусти меня, — приглушенно сказал Элиот. — Я помогу тебе.
— Уходи! — прокричала Фиона, подойдя к двери. — Мне нужно сосредоточиться.
— Но мы должны поговорить…
— Позже.
Она испытала легкое удовлетворение, произнеся это слово тем же небрежным тоном, каким брат говорил с ней сегодня.
Элиот больше ничего не сказал. Фиона тут же выбросила его из головы и задумалась о том, какую же конфету съесть следующей. Она выбрала треугольник из красного и черного шоколада. Начинка оказалась коричной. Пряный вкус сопровождался бархатным теплом. Фиону окутали янтарные тени.
Она принялась за чтение труда Макиавелли, записывая перевод на маленькие карточки и стараясь не повредить листки оригинала.
Итальянский давался Фионе легко — в нем было так много латинских корней. Но средневековый итальянский язык — это совсем другое дело. Правда, сегодня строчки текста словно были подсвечены полуденным солнцем — раньше так никогда не было.
Она прочла размышления Макиавелли о правителях древней Италии. Более всего автор опасался того, что отзовется о них недостаточно лестно и его снова будут пытать или убьют.