Сквозь выступившие слезы он смотрел на огненное ожерелье. Огни расплывались перед глазами, и факелов казалось больше, чем было на самом деле. А о Сат Аше никто не позаботится; один Нечистый знает, кто сейчас гложет кости старого лорса…
Вскрикнула и вскочила с лавки Элли. Из хижины вынырнул Сильвер, остановился черным силуэтом в дверном проеме, и его вытянутая тень пересекла слабо освещенный прямоугольник на земле. У пастуха екнуло сердце. Что там еще?! Новый бой им не выдержать.
Вслушавшись в ночь, сквозь мягкий гул пламени он различил отдаленный топот. Лорсы! Так могут бежать только лорсы! Сат Аш привел-таки помощь?
У Даниэля внутри пробежал холодок нового страха. Элли — как на нее посмотрит начальник стражи? И пер Альберт?
Наплевать, решил он. Поначалу все будут заняты историей с лемутами, а женщиной-воином займутся потом, когда Даниэль успеет их подготовить. Она ведь никому не сделала дурного; значит, и люди ее не обидят.
Пастух завел зеленоглазую в хижину, а пса, наоборот, выпроводил за порог. Отнял у Элли нож, усадил ее на постель и переставил светильник на край стола, чтобы Элли оказалась в полумраке и меньше бы бросалась в глаза ее леопардовая шкура.
— Аиэль?
— Сиди тихо, — велел он и вышел встречать гостей. Дверь оставил приоткрытой: мало ли, кто пожаловал, всякое может случиться; надо иметь возможность без задержки юркнуть в хижину, закрыть засов и потушить свет. А стрел в запасе еще достаточно, чтобы любой враг пожалел о том, что сунулся к лорсиному пастуху.
Сквозь листву замелькали огненные точки — факелы в руках всадников. Одна, две… Всего две? Разве это не поселковая стража под предводительством Жильбера Карро? Сильвер волновался и тревожно нюхал воздух.
— Кто это? — вполголоса спросил его Даниэль.
В ответ пес уселся на задние лапы и на весь лес залаял. При этом хвост его молотил по земле, и у пастуха отлегло от сердца. Видимо, все же свои.
Всадники выехали из леса, придержали разогнавшихся лорсов. Их было четверо; факелы держали первый и последний. Второй всадник вновь пустил своего лорса вскачь, вперед всех подлетел к хижине, спрыгнул наземь — и оказался Жанном, старшим братом пастуха.
— Дани? — Жанн взял его за плечо и крепко встряхнул, словно проверяя: Даниэль перед ним или призрак.
— Я самый. Где Сат Аш?
Подъехал и соскочил с седла семнадцатилетний Алейн, за ним спешился отец, Бэр Дюмо, с факелом в руке. Сильвер крутился у них под ногами и махал хвостом. Даниэль посмотрел на оставшегося в седле пера Альберта. После гибели Элисии они почти не общались, словно затаили вражду — как будто каждый считал другого повинным в смерти девушки. Отец Альберт держал факел близко к лицу; красноватые отсветы ложились на его ястребиные черты, и священник казался очень суровым.
— Где Сат Аш? — повторил Даниэль свой вопрос.
— В поселке, — ответил Жанн. — А мы тебя уже похоронили, — добавил он с усмешкой, которая была призвана скрыть его великую радость от того, что брат жив и невредим.
— Что стряслось? — в один голос спросили Даниэль и Бэр Дюмо. Жанн и Алейн засмеялись — громко, заливисто, как будто услыхали отменную шутку. Затем младший брат, как обычно, слегка заикаясь, принялся объяснять Даниэлю:
— Сат Аш п-притащился п-под вечер. Чуть живой б-был. В крови, расп-полосованный когтями — шея, сп-пина. Видно, рысь нап-пала — или еще кто. Мы и вп-прямь думали, что ты лежишь раненый…
— …или пожранный, — подхватил Жанн. — Прыгнули в седла — и сюда. А ты тут что и как?
— Вы не нашли записку? — Даниэль следил за отцом Альбертом. Священник не спеша объезжал поляну: вот он приостановился возле окруженного факелами Одживея, вот наткнулся на сваленных в кучу лемутов. — Я привязал ее Сат Ашу на рог.
— А-а! — Жанн хлопнул себя по лбу. — А мы разобрать не могли: что за клочок болтается? Драная тряпка, только и всего. Сат Аш ее порвал и потерял бумажку. Мало ли суков в лесу? Зацепил, пока воевал с рысью. Так рассказывай: ты-то здесь чем забавлялся?
— Я насчитал восемь убитых Ревунов, — сообщил подъехавший отец Альберт.
— Что-о? — не поверил своим ушам Бэр Дюмо. — Дани?.. Этот стервец?.. Восемь тварей? Вот это да-а… Ну, сын!..
— Одживей прикончил двоих, — сказал Даниэль.
Отец двинулся взглянуть на лорса и Ревунов поближе, Жанн и Алейн пошли с ним.
— Откуда взялись лемуты? — сдержанно спросил священник; однако пастуху в его голосе послышалась то ли неприязнь, то ли даже скрытая угроза. — Дани, — требовательно продолжал отец Альберт, поскольку Даниэль молчал, — я хочу услышать правдивый ответ.