— Все же я немного не уверен, — ответил я, изображая замешательство и нерешительность, как бы это, наверное, делал действительно законопослушный гражданин.
— Может, вам придаст уверенности тот факт, что я готов заплатить часть золота авансом. Это развеет ваши подозрения в том, что по завершению всей этой кампании мы вас просто зарежем где-то в темном переулке.
— Признаться и такая мысль приходила мне в голову, уж простите.
— Не дам вам повода беспокоиться. Завтра, после полудня давайте встретимся в самом людном игорном доме и проведем остаток дня за большой игрой. Разыграем все так, что сначала я проиграю вам обещанный аванс, а потом и корабль. К завершению игры я непременно напьюсь и позволю себе немного побуянить, но пусть вас не беспокоит такой исход событий. Смейтесь надо мной, подшучивайте, настройте зевак против меня, и когда дело будет сделано, я впаду в ярость, вот тут-то и появится наш гостеприимный хозяин, Мариф. Он со своим караулом арестует меня за дебош, а вы начнете распоряжаться выигрышем.
— Играть при большом скоплении народа — это хорошая идея. Людская молва норой делает больше, чем королевская печать и судейский вердикт, как говорится.
— Как мне кажется, подобный расклад весьма открыт и достаточно изящен, чтобы не вызвать подозрений.
Я размышлял не долго. В моих мыслях крутились только те баснословные суммы золота, которые называл это странный человек. Такую кучу мне не удастся украсть, наверное, никогда, занимайся я своим лихим промыслом в этом городе хоть десяток камней подряд. Будет с чем отправиться к морю! Прикуплю себе хороший дом на берегу, немного земли, может, буду так удачлив, что смогу получить или купить титул у местного князька, и забуду о годах лишений и опасности. Такому человеку, как Таус, действительно живется не сладко. Зная о жадности и злобе чиновников, могу себе представить, как они драли с него шкуры за самые мелкие услуги. Хоть небесные люди и не платят земельный налог, как караванщики и торговцы, находятся другие расходы, не меньшие. Что бы я сделал, случись мне оказаться на его месте, да, наверное, то же самое. Вертелся бы как угорь, использовал бы любую возможность обойти препоны, чиновничье крючкотворство и алчность.
— Хорошо. Я согласен на подобный расклад. Давайте назначим встречу завтра, после полудня, как вы и говорили, в игорном доме Малиха, я думаю, будет в самый раз. Это относительно приличное место, совсем не далеко от северных городских ворот. Но близость постоялого двора делает публику в этом заведении такой непредсказуемой, что ручаться за исход не всегда получается. Я там свой человек, меня знают и трактирщик, и владелец заведения, так что с ними ссор не будет.
— Отлично, что у вас есть хорошее место, где вас знают. Мне это на руку. Я буду там совсем чужаком, и вся публика будет на вашей стороне.
— Хотите, останьтесь переночевать здесь, — предложил мне капитан королевских гвардейцев, — в конце сада у меня есть домик для гостей. Час уже поздний.
— Прошу меня простить, но вынужден отказаться от вашего любезного предложения. На сегодняшнюю ночь я строил несколько другие планы.
— А! Понимаю! Ну что ж, не будем вмешиваться в ваши личные дела, от которых мы оторвали вас так бесцеремонно. Возьмите вина в дорогу, уверяю вас, оно намного лучше, чем то, которое вы собирались купить в винокурне Каиса. — Мариф улыбнулся и хлопнул меня по плечу, как старого друга.
Попрощались быстро. Один слуга открыл мне ворота, другой проводил с факелом до освещенной улицы, где тоже вежливо откланялся. Ночь обещала быть веселой. Был хороший повод развлечься, было золото на свои забавы и была уверенность в том, что скоро золота станет еще больше, и прощай тогда жизнь в трущобах, тайники за городом, недоверчивые и жадные воротилы из гильдии, готовые зарезать за медный червонец. Хотя тайники подальше от людских глаз лучше оставить. Еще дед говорил мне, что в год полнолуния жизнь готова измениться, но вот в какую сторону неизвестно, нужно быть осторожным в такие времена, осторожность никогда не будет лишней. Неужели это тот самый счастливый миг моей судьбы?!
Старина Тром ждал в моем доме, сидел на пеньке, вороша в дымном очаге угли длинной кочергой. Его верный пес растянулся прямо на полу у ног хозяина, положив голову поверх грязных лап. Тром курил длинную харидскую трубку и что-то бормотал себе под нос, пуская сизые клубы дыма. Его облезлая псина непонятной породы только дернула влажным носом, почуяв меня, приоткрыла один глаз, рыкнула, хрюкнула и снова уснула.