Весть о гибели капитана и его команды заставила меня действительно задуматься над тем, что делать дальше. Если я правильно все понимал, то единственным владельцем корабля оставался я один. Это совсем не лезло в мои скромные планы. Получить золото за свои небольшие услуги — это просто, а вот действительно командовать большим военным фрегатом, да еще и без команды, как прикажете это делать! Оставалось только одно — продать его и больше не вспоминать. Коль ремонт почти завершен, то и цена корабля вырастает многократно. Мне оставалось только каким-то способом убрать его с глаз долой, подальше от королевской свиты и сбагрить вполцены любому, кто даст назначенную сумму.
Залечивая свои ссадины и побои, я пробыл в доме до самого вечера.
Ближе к полуночи приперся Азар, веселый, но что удивительно, совершенно трезвый. Я давно ждал встречи с ним и потому спать не ложился.
— Где тебя носило, весельчак? Смотри, прогуляешь все добро.
— А ну его, оно и завтра может сам дух смерти ко мне в гости пожалует.
— Ляпнешь тоже! Неужто не понимаешь, что и твоя воля тут не последняя. Ну да ладно. Скажи мне вот что, сможешь ли ты корабль в небо поднять?
— Ты это о фрегате говоришь, Брамир?
— О нем самом, а что есть еще какой-то?
— Да ты видать и вовсе умом тронулся. Тут только одни паруса ставить полдюжины человек надо, да не самых последних. А еще лампадарей, балистов, ветроловов, да не парочку, а побольше желательно. Карты земель, астролог нужен с этой своей, как ее, астроляблей.
— Астролябией, — поправил я, вспоминая инструменты и приспособления Корвеля.
— Вот-вот, и с ней тоже, вахтенная команда, рулевой, абордажный отряд. Всех не меньше полсотни человек.
— Да что ты такое говоришь, у капитана набиралось всего-то два десятка.
— Так те за троих и работали. Ты, Брамир, хоть представляешь себе, как эта штуковина летает?
— Да нет, конечно же! По мне, так хоть духами невольными запряженная. Что думать-то, не моя это забота.
— Я тогда тебе проще скажу, без всех, кого я перечислил, корабль с места не сдвинется.
— Нам всего-то надо перевалить за горы да там степным князьям продать вполцены это корыто.
— Не выйдет, друг, без команды небоходов никак не выйдет. Да и зачем тебе это надо! Отдай ты его капитану обратно, он и рад будет по уши. Сдери с него тысяч пять золотом, да и будь таков.
— Убили капитана, — вздохнул я, — сегодня ночью. Я вон видишь, от его друга Марифа тоже таких оплеух схлопотал, да так крепко, дышать больно, в доме мебели почти не осталось.
— Не повезло. Так совсем плохо дело, — заключил здоровяк, — без команды корабль — просто груда меди, кожи да дерева.
Азар пялился на меня, видимо все еще не понимая, что он единственный из нас всех, кто хоть немного соображал в корабельном деле. Никто кроме него не сможет разобраться, как и куда следует править ветрила этого судна.
Ни слова больше не говоря, я только достал из-под кресла еще один кувшин вина из запасов осужденного жреца и поставил его на каменную плиту прямо перед улыбчивым и чуть опешившим небоходом. Ничего больше не оставалось, кроме как пить и ждать исхода всей этой нелепой истории.
Мариф, бравый солдат, прекрасно знает свое дело, как охотничий пес, который гонится за добычей. Добычу он поймал. Семерых наемников приволокли в город через северные ворота привязанных к седлам гвардейцев. В моем доме оказались судья, королевский министр докладов, трое площадных риторов-храмовников и целая команда палачей. С судьей я был знаком, и еще утром этого дня предложил ему использовать мой дом в качестве резиденции на время судебных разбирательств.
Вся знать жила далеко за городом, в своих уютных резиденциях, окруженных садами, и вытащить их в столицу, пусть даже по такому важному делу, было не просто. Я же готов был нести убытки, принимать этих вельмож в своем доме, снимая с себя всяческие подозрения и заводя полезные знакомства. Министр-докладчик остался в восторге от уютных и скромных пенат, теперь уже моего дома. Ему также понравилось жреческое вино и вода в роднике. Его собственные слуги быстро освоились и делали все возможное, чтобы хозяин не беспокоился по пустякам. Позже к министру присоединился судья со свитой писарей да охраной, риторы и еще какие-то праздные богатеи, явившиеся в мой дом просто полюбопытствовать.
Все это продолжалось три дня. Судебное разбирательство, слушанья. Я умудрился убедить всех, что тоже пострадал в этом грязном заговоре, и судья со мной не мог не согласиться.