Четыре столбика монет, по пятьдесят в каждой связке, заметно утяжелили мой кошелек. Бродить по ночному городу с такой суммой небезопасно. Хоть я сам вор, но себя обчистить повода не дам никому. Следовало припрятать добычу, да в такой схрон, что понадежней, а это значит, что придется идти за городскую стену до развалин у холмов. Ничего, за десятка два песочных мер обернусь, есть ради чего. Размашистым шагом двигаясь вдоль опустевшей улицы, я поднялся на холм к южным городским воротам, выбрасывая по дороге оловянные пуговицы, купленные у портного, те самые, что так успешно создавали недавно видимость моего полного кошелька.
Справа еще тянулись низенькие и кривые ограды домов, громкое слово «дома», так, бараки, в которых ютились работники красильни да подмастерья. Квартал был не самым бедным, но мало кто из здешних обитателей имел королевское подданство. Все больше вольные люди или беглые крестьяне из соседних княжеств да поместий. Даже в тех нищих трущобах, где я сам обитал, больше оказывалось благочестивых граждан королевства, чем здесь, на южной окраине.
Дальше по улице струился сизый дымок, тонкой пеленой окутывая сумрачные стены. Это харчевня постоялого двора, самого дорогого и знатного во всем городе, не для караванщиков да бродяг. Здесь всегда готовили отличное мясо из свежей дичи. Да и повар был знатный, не те стряпчие, что кашеварят в самом городе на площадях. Пройти мимо пришлось себя заставить. Я только чуточку сбавил шаг, вдыхая чудесный аромат душистого мяса, скворчащего на пылающей каменной жаровне под большим навесом, да аромат чеснока и лука, приправленного кислым фруктовым соком да вином. Люди сидели на открытой веранде с резными перилами, обвитой длинными, старыми лозами винограда. Народ здесь был тихий, достойный. Все с дальней дороги, уставшие, неспешные. Ни драк, ни шумных попоек, даже в кости никто не играл.
Приветливо улыбаясь, я мимолетно взглянул в лица посетителей на ярко освещенной площадке. Все как один были умиротворены и сдержанны. На мгновение взор задержался на четверке уже не молодых людей, которые степенно пили вино в густой тени. Мне было странно даже думать о том, что привлекло мое внимание, но, продолжая осмысливать увиденное, я понял, что все они прибыли в город совсем недавно, верхом или пешие, не знаю, но не торговать, не покупать, да и на чиновников похожи не были. Это наемники — посланники смерти. Узнать в человеке особую масть я всегда умел. Те самые безжалостные наемники, которые даже за серебро сотрут в порошок кого угодно, невзирая на чип и титул. Возможно, что в нашей славной столице эти люди просто проездом, а возможно, что идут по следу намеченной жертвы. Не приведи духи к такому исходу, что какой-то обиженный человек найдет возможность оплатить услуги таких головорезов, посылая как охотников на твои поиски. Их собственные понятия чести не оставляют шанса жертве отвертеться, уйти от преследования, сбежать. И даже попытка заплатить за свою жизнь вдвое, втрое больше ни к чему не приведет, плату они конечно же возьмут, но свое дело все равно сделают, без исключений.
Удивленный и настороженный, я поспешил скрыться от их пронзительных взглядов. Маловероятно, что они не заметили меня, и наверняка мгновенно сумели определить род моих занятий и степень опасности, которую я смог бы для них представить. Странно, что люди с таким ремеслом появились здесь накануне праздника, так близко от казарм королевской армии. Гвардейцы короля никогда не упускали возможность погонять наемников за их кровавый промысел, дали б только повод.
Полный диск луны медленно скользил над покатыми куполами да черепичными крышами внутреннего города, далеко за крепостной стеной. Купола вместо соломы да вязанного камыша — это не по нашу честь. Оставалось только смотреть издали на то, как вольно и сладко живется богатым людям. Я не торопился. Хохотушка Майра в это время еще спроваживает подруг, которые порой норовят задержаться у нее в доме до утра, маясь от безделья. Но она их быстро отправит восвояси. Потом станет принимать ванну и будет готовить себе ароматные травы в большом чугунке, для спальной комнаты. Охранники тем временем создают видимость неусыпного бдения и нарезают круги но двору вдоль ограды дома уважаемого аптекаря, топая деревянными каблуками. Пока наконец не сойдутся все вместе под навесом псарни покалякать о своих делах, косо поглядывая на свет в покоях супруги хозяина.
Передо мной тянулись длинные ряды высоких ворот гвардейской конюшни и плац, где собралось много стражников, солдат, свободных от караула. Они стояли чуть в тени, под кронами раскидистых, пышных вязов, и потому не сразу заметили меня, тихо бредущего по дороге. Я спохватился слишком поздно. Искать другой путь, не было никакого смысла, поэтому я просто прошагал мимо, надеясь, что не обратят внимания.