Казалось, что Хельссе его не заметил.
-- Поблизости есть маленькое кафе, не лучше и не хуже, чем другие. Но там нам никто не будет мешать,-- объяснил он.
Посетители сидели в нишах под красными и синими лампами; несколько музыкантов играли на небольших гонгах и барабанах, а одна танцовщица двигалась весьма возбуждающим образом между посетителями. Хельссе выбрал нишу поблизости от двери и максимально удаленную от музыкантов, и они опустились на мягкие синие подушки. Хельссе заказал два бокала лесной настойки, которую через некоторое время поставили на стол.
Затем заиграли другие музыканты с флейтами, литаврами, скрипками и гобоем; у флейты был очень своеобразный тембр. Хельссе через стол наклонился к Рейту:
-- Ты, наверное, еще не знаком с музыкой йао? Я так и думал. Здесь ты можешь услышать ее традиционное звучание.
-- Ну да, эту композицию наверняка нельзя назвать веселой.
-- Ты не думай, что йао -- это обязательно грустный и печальный народ. Тебе было бы неплохо хоть однажды посетить бал. Ты бы удивился увиденному там.
-- Я боюсь, что никогда не буду туда приглашен,-- сказал Рейт.
-- Надеюсь, что сегодняшние события не очень тебя огорчили,-- произнес Хельссе.
-- Ну, я был весьма раздражен. Я ничего не знал об этом вознаграждении. И ожидал, как минимум, определенной вежливости. Но оказанный мне у лорда Кизанте прием, когда я о нем вспоминаю, кажется мне очень странным.
Хельссе грустно кивнул.
-- Он очень странный человек, но сейчас он находится в очень сложном положении. Как только ты ушел. появился этот Кавалер Дордолио, назвавший тебя аферистом и потребовавший вознаграждение для себя. Говоря откровенно, то, как Дордолио торговался об условиях, повергло лорда в смущение. Ты, наверное, не знаешь того, что Голубые Йады и Золото-Карнеольные являются соперничающими домами. Лорд предполагает, что Дордолио собирался использовать вознаграждение для того, чтобы унизить Голубых Йадов, последствия чего предусмотреть просто невозможно.
-- А что, в конце концов, обещал лорд в качестве вознаграждения?
-- Он заявил: "Кто доставит мою дочь обратно домой или принесет мне. по крайней мере, правдивую весть о ней, тот может высказать мне свои желания, и я приложу все усилия, чтобы их выполнить". И хотя было сказано только для ушей Голубых Йадов, но явилось очень серьезным обещанием, не так ли? Однако теперь это уже не имеет значения.
-- Мне кажется, что я доставлю Кизанте удовольствие, если воспользуюсь его великодушием.
-- Это я и хотел сказать. Дордолио сделал в твой адрес несколько странных замечаний. Он заявил, что ты вроде бы являешься суеверным варваром, который снова хочет оживить Культ. Что у тебя будто бы есть цель потребовать от лорда Кизанте превратить свой дворец в храм и самому примкнуть к Культу. Поэтому Кавалер заявил, что лорду было бы лучше принять его, Дордолио, условия.
-- Несмотря на то, что я первым пришел к нему?
-- Дордолио приписывает тебе самые мерзкие трюки и чрезвычайно на тебя зол. Но если оставить это в стороне, что бы ты хотел получить от лорда Кизанте?
Рейт задумался. К сожалению, он не мог позволить себе такой роскоши и потребовать вознаграждение.
-- Я, право, не знаю,-- сказал он наконец.-- Мне бы сначала нужен был хороший совет, так как я не имею ни малейшего понятия, что бы я мог получить.
-- Попробуй получить этот совет у меня.
-- Но ты не свободен от предвзятости.
-- О, полагаю, что больше, чем ты думаешь
Рейт рассматривал красивое, бледное лицо и спокойные черные глаза. Загадочный человек этот Хельссе, не сердечный и не холодный, Казалось, что говорил он очень осторожно, но при этом не давал заглянуть себе в душу.
Тут на сцену поднялся очень толстый человек в длинной коричневой робе Позади него сидела женщина с длинными черными волосами и играла на своеобразной лютне. Толстяк жалобно запел, но песня его была без слов. Казалось, что она не понравилась и Хельссе. Затем толстяк спел про ужасное преступление, которое он совершил, после чего стал печальным и мучающимся в сомнениях.
-- Мне кажется,-- наконец сказал Рейт,-- что ситуация довольно абсурдна -- обсуждать выгоды моего положения с помощником лорда Кизанте.
-- Твои выгоды не обязательно должны быть неприемлемыми или неудобными для лорда,-- ответил Хельссе -- Случай с Дордолио -- совсем другое дело.
-- Лорд не был настолько вежлив со мной, чтобы для меня было важно доставлять ему удовольствие. Естественно, я не хочу быть полезным и Дордолио, называющему меня мошенником и суеверным варваром.
-- Может быть, лорд просто был расстроен твоим известием. Информация Дордолио была неточной и не должна вообще больше обсуждаться.
Рейт засмеялся:
-- Дордолио знает меня всего месяц. Можно ли за такой короткий срок правильно оценить человека? Хельссе улыбнулся:
-- Моя оценка в основном правильна.
-- Ну, а если я представляю взгляды Культа или стану утверждать, что Чай плоский или что люди могут жить под водой? Хельссе подумал.
-- Я задал бы себе вопрос: "А не можешь ли ты все-таки быть прав и не посоветоваться ли мне с умными людьми?" Насколько я знаю, вопрос этот остался бы без ответа, а это значит, что я могу позволить себе выработать мое собственное мнение. Пнумы могут хорошо нырять, да и вонки успешно это делают. Почему же люди, оснащенные хорошим оборудованием, тоже не могли бы плавать под водой?
-- Чай не плоский,-- ответил Рейт,-- И люди с искусственными легкими могут некоторое время находится под водой. А о Культе и его доктрине я не имею никакого понятия.
На сцене появилась смешанная танцевальная группа, и Рейт несколько минут увлеченно смотрел на танцоров.
-- Это традиционные танцы,-- объяснил Хельссе,-- и они прославляют искусство пыток. Многие из этих так называемых министрантов благодаря своей отточенной технике стали героями. Ну, пойдем. Кажется, ты проявлял некоторый интерес к Культу.
Хельссе встал:
-- Я знаю одно из мест их сборищ, это недалеко отсюда. Если хочешь, я проведу тебя туда.
-- А это не является нарушением законов Ката?
-- Не бойся. В Кате не существует законов, одни лишь обычаи. И это очень подходит йао.
-- Странно. Значит убийства не запрещены?
-- При определенных условиях это является нарушением обычаев. Тем не менее. Гильдия Убийц и Общество Услуг работают совершенно открыто, и никто не высказывает упреков по поводу этих предприятий. Народ Ката делает, как правило, то, что считает правильным. Так что ты спокойно можешь посетить Культ, чтобы повысить свой образовательный уровень.
-- Хорошо,-- сказал Рейт -- Веди меня туда.
Извилистым переулком они вышли на слабо освещенную улицу. Странные очертания домов вырисовывались на фоне ночного неба, на котором соревновались между собой Эз и Брез. Хельссе постучал в какую-то дверь, выкрашенную в голубую фосфоресцирующую краску. Дверь слегка приоткрылась, и в щель просунулось длинноносое лицо.
-- Посетители,-- сказал Хельссе -- Нам можно войти?
-- Вы являетесь членами? Здесь находится районное отделение Общества Кающихся Беглецов.
-- Мы не являемся членами. Этот господин -- иностранец, и он хочет поподробнее ознакомиться с Культом.
-- Пожалуйста, заходите. Правда, для беседы мы сейчас не можем предложить многого -- убеждения, несколько теорий, очень небольшое количество фактов.
Ширма отодвинулась.
-- Заходите.
Они вошли в длинное, сводчатое помещение. С одной его стороны двое мужчин и две женщины пили из железных горшков чай. Делали они это с абсолютно потерянным видом.
Один из "беглецов" сделал насмешливый жест.
-- Вот они, мы. Это и есть "ужасный Культ". Вы когда-нибудь видели что-либо более безобидное?
-- Культ,-- словно учитель объяснил Хельссе,-- был запрещен не из-за воззрений их веры, а из-за вызывающих утверждений.
-- Ба! Утверждений! -- ответил длинноносый-- Да, другие преследуют нас. Но, тем не менее, мы -- избранники знаний.
-- А что такое особое вы знаете? -- спросил Рейт.
-- Мы знаем то, что люди на Чае -- пришельцы.
-- Откуда вы можете это знать? Человеческая история теряется в глубине веков,-- заявил Хельссе.