Когда Ева пошевелилась, он затаил дыхание, глядя на неё полными надежды глазами. Слабо застонав, девушка медленно открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Увидев у своей постели короля, она резко отшатнулась, в то время, как сердце Рала разлетелось на мелкие осколки при виде её переполненных слезами глаз. Поняв, что она полностью раздета, Ева испуганно вскрикнула и потянула покрывало на себя, пытаясь прикрыть наготу. Этот жест, вкупе с ужасом в её глазах, поставил Рала на одну ступеньку с насильником-Палмером, отчего он возненавидел себя самого тысячекратно.
— Нет-нет, я не трогал тебя, — поспешно заверил он её. — Я лишь вылечил твои синяки.
Ева глядела на него, как на само исчадие ада. Он только что пытался убить её! Что произошло с ним опять? Он снова стал нежным и любящим? Может, он просто безумен? Разве может нормальный человек так быстро менять свои чувства от любви до ненависти? Как ей дальше вести себя с ним, если он и впрямь сошёл с ума?
— Не бойся, любовь моя… — прошептал Рал, осторожно придвигаясь ближе, однако Ева сразу же отпрянула от него снова. — Я не трону тебя, обещаю. Я… прости меня, если сможешь… Я не могу объяснить, что на меня нашло. Я так безумно ревновал тебя, что у меня помутился разум!
Ева молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Она всё ещё ощущала мёртвую хватку его пальцев, сжимающихся на её горле. Она не могла так быстро перестраиваться, как Даркен.
— Я люблю тебя… — прошептал король, делая ещё одну попытку коснуться её руки. — Я безумно люблю тебя, Ева…
Она отрицательно покачала головой, натягивая покрывало ещё выше к подбородку.
— Нет… — пробормотала она, не сводя с него испуганных глаз. — Оставь меня! Уходи!
Даркен замер на мгновение и медленно опустил протянутые к ней руки. Хотя он сейчас безумно хотел схватить жену в охапку, покрыть поцелуями её лицо и вымолить прощение, но, сделав над собой титаническое усилие, он смирился, подчинившись её желанию.
Молча поднявшись с постели, он покинул комнату жены. Выйдя за дверь, король тяжело прислонился к стене, судорожно переводя дух. Он должен дать ей время успокоиться. Если только на свете существуют такие слова, которые помогут ему убедить Еву в его любви, он отыщет их, ибо без неё его жизнь станет пуста.
В конце этого длинного и наполненного событиями дня, Рал поведал брату свою историю, как и обещал. Убедившись, что все бунтовщики арестованы, а дворец и столица освобождены от их присутствия, Рал вместе с Ричардом и Зеддом устроил что-то вроде небольшого праздничного ужина.
Хоть на сердце у короля и была кровоточащая рана, он старался ничем не показывать этого. Всё больше проникаясь симпатией к младшему брату, и даже к Зедду, который всегда относился к Ралу враждебно и недоверчиво, Магистр без утайки поведал им всё, что с ним приключилось в Древнем мире.
Нельзя сказать, что Ричарда и Зедда сильно удивила история с превращением Рала в волка, однако они поразились, что Ева смогла догадаться об этом.
— Ты счастливчик… — пробормотал Ричард, выслушав брата до конца. — Надеюсь, ты понимаешь это? Мало того, что сама Создатель дала тебе второй шанс, несмотря на все твои… преступления, а тут ещё и Ева не подвела! Значит, она действительно любит тебя.
— Помнится, Кэлен как-то сказала, что меня никто никогда не любил и не полюбит, — горько усмехнулся Рал, отпивая глоток вина из кубка.
— Честно говоря, я долго не мог поверить, что Ева действительно в тебя влюбилась, — честно признался Ричард. — Но потом понял, что ваши чувства, оказывается, взаимны.
— Я даже знаю, когда ты понял это, — слабо улыбнулся Рал. — В Эйдиндриле, после того, как ты похитил её у меня из-под носа.
— Верно, — вернул ему улыбку Ричард. — До сих пор помню, как ты опрометчиво обнажил меч в присутствии охраны и угрожал прикончить меня за похищение твоей жены!
Даркен задумчиво усмехнулся, но промолчал. Воспоминания о том, как он вынужден был оставить жену, которая носила под сердцем их дитя, до сих пор были болезненны.
— А почему Евы нет с нами? — вдруг спросил Зедд.
— Она измучена сегодняшними событиями, — поспешно ответил Магистр, выдавая этим свою ложь. — Пусть отдохнёт.
Ричард и Зедд сделали вид, что поверили его словам, однако, когда через несколько дней они покидали Народный дворец, Ричард попробовал выяснить у Евы, что же произошло между нею и Ралом.
Девушка смутилась, но она была слишком привязана к Ричарду, чтобы оставить его вопрос без ответа.
— Магистр приревновал меня к Шону, и мы сильно поссорились, — уклончиво ответила она, не решаясь признаться Искателю, что его брат едва не задушил её.
— Надеюсь, что всё наладится вскоре, — Ричард сжал её руки и ободряюще улыбнулся. — Ты знаешь… что бы ни сделал мой брат, он любит тебя. Даже я, наконец, готов признать это!
— Я тоже долго не готов был признавать за Ралом способность любить! — вставил своё слово Зедд. — Однако, я согласен с Ричардом, дитя моё. Из чудовища твой муж, похоже, превратился в человека, и всё благодаря тебе!
— Он не признался нам в вашей ссоре, но выглядит он, словно побитая собака, — сказал Ричард. — И твои глаза опухли от слёз, я сразу заметил это. Помиритесь уже, ради Создателя, не то Кэлен прикончит меня, когда узнает, что я ничем не помог вам, прежде, чем уехать!
— Я… попробую, — неуверенно пробормотала Ева, выдавливая из себя слабую улыбку, но при этом сомневаясь в правдивости собственных слов.
Она и правда сомневалась, что всё можно вернуть обратно: их былые отношения, доверие, любовь. Даркен не зря опасался, что страх убьёт любовь в сердце Евы — именно это сейчас и происходило. Её любовь к мужу медленно, но верно умирала.
Разочарование и страх перед его необузданной яростью и жестокостью, подтачивали её былую нежность к нему с каждым днём. Ева старательно избегала мужа, не желая оставаться с ним наедине ни на минуту. Стоило ему войти в комнату, как она тут же исчезала под тем или иным предлогом, не замечая, каким тоскливым взглядом муж провожает её.
Она не могла превозмочь свой страх и это мучило её саму, ведь сердце не может разлюбить вот так запросто, по щелчку. Она до сих пор любила его, но боялась ещё больше.
Даркен чувствовал, как на его шее затягивается петля, с каждым днём всё сильнее. И название ей — тоска по любимой. Она душила его, словно огромная змея, не давая возможности вдохнуть полной грудью. Даже тогда, когда он был волком и не имел возможности поговорить с нею, коснуться её руки, поцеловать… ему не было так тоскливо, как теперь.
Самое горькое было то, что Ева жила с ним под одной крышей, но при этом будто находилась за чертой Древнего мира. Пропасть между ними росла и ширилась, и скоро её будет уже не преодолеть…
Спасало короля то, что бездарное, узурпаторское правление Палмера натворило в королевстве немало бед, которые теперь приходилось исправлять. Каждый день во дворец тянулись толпы обиженных: вдовы и сироты, обездоленные и искалеченные за неуплату налогов мужчины, одинокие старики, чьих сыновей угнали на рудники и каменоломни. И королю приходилось разбираться с этими проблемами и выслушивать свой народ.
С другой стороны, занятый государственными делами, Магистр хоть на время отвлекался от своей личной драмы. Каждый день он выезжал из дворца в сопровождении нескольких кводов, чтобы объезжать близлежащие города и деревни и выслушивать народ и там. Из казны выделялись огромные средства на поддержку пострадавших от Палмера людей. Народ, обрадованный такой неслыханной щедростью, готов был буквально молиться на Лорда Рала, а «узы» подкрепляли верность подданных своему королю. Пытаясь хоть как-то реабилитироваться перед женой, Магистр выпустил из темницы Шона и даже пытался щедро вознаградить его за помощь Еве и Мелинде, однако аптекарь гордо отказался принять награду. Глядя прямо в глаза Ралу, Шон честно признался, что любит Еву, а потому никогда не примет награду за её спасение. И королю пришлось проглотить свою ревность и отпустить аптекаря с миром, в конце концов, и его сердце было разбито её отказом, как и сердце самого Рала.