- Бик, паразит мохнатый! А ну прекрати курей пугать! - зычно гаркнула на собаку вышедшая на крыльцо тетя Кейси. Не ограничиваясь сказанным, она вытянула пробегавшую мимо псину полотенцем поперек спины. - А ну на место, паршивец! О, девочки, вы уже прибыли. Молодцы какие! Идите в дом, я как раз пироги поставила. Симус! Да Симус же! Гони овец пастись!
-Почему опять я… - трагично заныл мальчишка лет девяти, выходя из-за сарая. - Я вчера их выгонял. Пусть вон Финн гонит.
-Поспорь ещё с матерью, - парнишке тоже досталось полотенцем. - Он яйца собирает, так что давай-давай!
Симус направился к овчарне, что-то бухтя под нос про хитрый нрав братца, который уже третий день увиливает от выгона овец. Линда с интересом смотрела на кузена, а она и не в курсе была, что у тети Кейси есть дети, почему-то при Лукреции это не упоминалось.
Тетушка, озадачив сынулю, погнала гостей в дом. Жили тут по старинке - на кухне был очаг, огромный деревянный стол с массивными скамьями, древнючая чугунная плита и никаких современных устройств. Кейси повесила чайник над очагом и принялась нарезать пирог. Вошел мальчик с корзиной яиц, видимо Финн. На вид ему было лет десять. Погодки - решила Линда.
- Вот и молодец, иди брату помоги, - тут же нашла ему дело добрая мама. - Кстати, это Линда и ее подруга Клэр. Они поживут у нас недельку, может, даже помогут по хозяйству.
Она заговорчески подмигнула девушкам, Финн покладисто кивнул и одними губами, за спиной у матери, прошептал “Бегите!”. После чего пошел помогать брату, ну или просто сбежал, пока не озадачили чем-то ещё. Тетя Кейси влила в них чай и, поняв, что толку с замученных гостей никакого, отправила спать. Комната им была выделена одна на двоих. Линда упала на кровать, не раздеваясь. Она не знала, как Клэр, но сама отрубилась, ещё не коснувшись подушки.
Проспала Линда где-то до полудня, но выспалась весьма прилично. Выглянув в окно, она увидела, что Клэр уже проснулась и с энтузиазмом возится с собаками. Все местные колли, кажется, столпились вокруг рыжей, и устраивали даже небольшие драки, чтобы выяснить, кого следующего гостья будет тискать. Тихонько запечатлев этот момент на колдокамеру, Линда спустилась к подруге. Та уже закончила гладить собак и теперь общалась с тетей Кейси.
-… возьмите вон двуколку в сарае, Лью поможет впрячь лошадь, да прокатитесь по округе. У нас тут очень красиво!
- А я думала, что вы звали верхом покататься, - удивилась Линда, глядя на ту самую “двуколку”, которую дядя как раз выволок из сарая. Она походила на скамейку с двумя колесами.
- Ну ты что! - засмеялась тетя Кейси и махнула рукой в сторону лошадей. - Они у нас к седлу-то не приучены, они ж тягловые. Верхом, конечно, можно, но это и животину мучить и себя - рысь-то у них тряская, весь зад отшибёшь! Да и скотине спину перетрудишь. Так что у нас все в колясках ездят, а если в город или на ярмарку - то на телеге.
-Ну что, попробуем? - уточнила у соседки Линда, с сомнением глядя на конструкцию.
-А то! - глаза рыжей некромантки горели огнем экспериментаторства. - Никогда на таком не каталась!
Они кое-как устроились на жесткой скамейке, Линда с самого начала доверила вожжи Клэр как более смелой. Прогулка, правда, получилась не очень долгой. Пейзажи вокруг были восхитительны: сочная зелень полей перемежалась серыми скальниками и разбросанными по местности развалинами то ли старинных башен, то ли просто заброшенных строений. Наверное, эти места станут просто фантастическими через пару месяцев, когда на полях зацветёт вереск. Состояние дорог, однако, напоминало о родной России. А отсутствие рессор на коляске заставило понять, где у человека содержится душа, потому что спустя полтора часа поездки из них всю эту душу повытрясло. Без энтузиазма обсудив эти философские измышления, они слезали с коляски с большим трудом, потирая затёкшие филейные части. Даже полностью отснятая пленка на колдокамере не радовала. Кузены ехидно посматривали на лондонских дамочек, распрягая лошадь, и о чём-то между собой хихикали. Линда подумала, что прелести деревенской жизни всё же надо познавать с раннего детства.
Ближе к вечеру тетя Кейси решила показать “городским девочкам”, как стригут овец. Со стороны все казалось довольно простым - тетя махала палочкой, а шерсть сама отлетала и укладывалась в ровные стожки. Делалось это при помощи какой-то модификации “Секо”.
Линде разрешили самой попробовать. Такого позора она не смогла припомнить за обе своих не особо длинных жизни - спустя пятнадцать минут яростного размахивания палочкой овца стала похожа на выставочного пуделя, а Линда была вся облеплена состриженной шерстью. Вся ирландская родня, стянувшаяся на бесплатное представление, в голос хохотала, даже Клэр тихонько хихикала в кулак. Посмеявшись со всеми, Линда заявила, скроив пафосную гримасу, что фермер из нее ещё хуже, чем из овцы зельевар, и семья направилась ужинать.
На следующее утро, взяв на время хозяйский пикапчик, девушки покатили осматривать достопримечательности по списку, тщательно составленному в Лондоне. Список был не таким уж большим, а объехать Ирландию за неделю - дело простое, особенно если пользоваться нормальной маггловской техникой. Линда совершенно не удивилась, увидев в гараже с пикапом пару немолодых мотоциклов и газонокосилку. Эта часть семьи, кстати, также носившая оказавшуюся очень распространённой фамилию Кэлли, не имела никаких предрассудков на этот счёт.
Начать решили с Дублина, ехали неторопливо, то и дело останавливаясь ради удачного кадра. Они, по совету тётушки, решили не связываться с парковками в городе и оставили машину на окраине, пересев на трамвай. Преодолев природную любовь к осмотру достопримечательностей из окна автобуса, девушки купили в ближайшем туристическом бюро тур по городу. Гид скучным тоном рассказывал в микрофон о немногочисленных достопримечательностях, за окном проплывали дома цвета охры, Линда бездумно их рассматривала и думала о том, как многое изменилось в её жизни меньше, чем за год. Она с удивлением поняла, что очень легко привыкла считать этот мир и эту жизнь безраздельно своей. Прошлое Людмилы Климовой вспоминалось всё больше отрывками, яркими сценами. Нельзя сказать, чтобы она забыла его совсем, но та жизнь стала какой-то очень далёкой. Она ни разу за все эти месяцы не вспоминала ни родителей, ни своего парня, который так и не дождался её на свидание, ни друзей из института, даже приходилось немного напрягать память, чтобы вызвать в памяти их лица. О жизни Люци до своего появления девушка старалась не думать вовсе, копаться в чужих переживаниях было как-то… невежливо.
Клэр тоже молча смотрела в окно, погрузившись в какие-то свои мысли. Экскурсия подходила к концу. Город не производил какого-то особенного впечатления, он был какой-то тёплый и домашний, хотелось побродить по улицам, посидеть за чашкой кофе где-нибудь на парапете моста. Выйдя наконец из автобуса, девушки свернули в первый же попавшийся переулок и, не сговариваясь, вполголоса затянули:
In Dublin’s fair city,
Where the girls are so pretty,
I first set my eyes
On sweet Molly Malone,
As she wheeled her wheel-barrow,
Through streets broad and narrow,
Crying, «Cockles and mussels, alive, alive, oh!»…*
Так или с небольшими отклонениями, подруги провели неделю. Вставали на рассвете, наскоро завтракали, садились в пикап и ехали в намеченное место. Больше всего Линду впечатлило мрачное Келлское Аббатство. Она его, разумеется, представляла совсем не так, когда смотрела волшебный мультфильм “Тайна аббатства Келлс”. Она ещё почему-то думала, что знаменитая Книга** хранится именно там, и была совершенно по-детски разочарована, когда узнала, что это вовсе не так.