Малефицизм как система не изучается слишком давно, так что 17-летней девочке, даже читающей что-то о проклятиях, знать о нём совершенно неоткуда.
*”Исторические корни волшебной сказки”, В.Я.Пропп. Рекомендуем прочитать её и эссе Проппа “Морфология волшебной сказки”. Очень интересные работы.
**В английском языке, в котором мы не специалисты, можно использовать два разных слова damned и cursed. И не только их.
***Авторы помнят, что в английском языке нет обращения “ты”, но иначе подчеркнуть намного фамильярное обращение со “своими” учениками Линды не могут.
Не устаём говорить огромное спасибо тем, кто находит опечатки и мелкие ошибки в текстах.
========== часть 13 ==========
Снейп сидел у себя в кабинете и ломал голову, откуда пигалица Кэлли могла подобное знать? Изучение малефицизма было запрещено уже давно, а то, о чём говорила девушка, относилось именно к этому разделу Темной магии. Литературы с подробными исследованиями в этой области даже в школьном Хранилище не было. Он сам знал кое-что только благодаря богатой библиотеке Малфоев, причем книга была очень старой. Сейчас никто не занимается такими вещами, нет достойных мастеров, которые могли бы учить. Или есть? Да и её рассуждения о правилах наложения проклятий - что-то подобное, правда, более научное, ему попадалось. Особенно настораживала её формулировка “Общеизвестно…”. Кому известно?
Он походил по комнате - не помогло, навязчивые мысли следовали за ним.
Привычка - вторая натура, хотелось держать под контролем всю информацию. Снейп попытался вспомнить, что из себя представляла Линда Кэлли в бытность свою студенткой. Ничего особенного не приходило в голову - тихая до невзрачности, полненькая девочка, без особых ярких качеств и талантов. Зелья ей начали даваться худо-бедно в середине третьего курса. К концу пятого года она имела уверенное “Превосходно”, явно намеревалась на последних двух курсах взять его предмет. Вроде как собиралась стать колдомедиком, ну да это очевидно. Вне своих занятий Снейп за ней не наблюдал - да и зачем? Потом мисс Кэлли неожиданно покинула школу, то есть попросту не явилась в сентябре на занятия, и устроилась в Мунго. Альбус как-то упоминал о её успехах на очередном собрании, но зельевар не особенно прислушивался. Директор, как обычно, приписывал успех ученика своему педагогическому таланту, а самодовольные речи Величайшего Светлейшего уже давно вызывали у Северуса приступы тошноты.
Поведение Кэлли и её странная осведомленность настораживали и откровенно раздражали, да и было просто любопытно. Но себя Снейп успешно убедил, что им движет осторожность, а себя-то убедить в чём-то проще простого, надо только задаться целью. С намерением аккуратно расспросить о мисс Кэлли, он направился к теплицам - Спраут была её деканом, она должна была знать своих студентов.
Но и Помона не смогла в достаточной мере прояснить ситуацию. Её пришлось заверить, что претензий к качеству работы её бывшей подопечной нет, но есть некоторые проблемы в общении из-за резкости новой медиковедьмы. На замечание о трудном характере Линды Спраут только хмыкнула, многозначительно посмотрев на коллегу.
Снейп хотел было прокомментировать этот явный намёк, но в его руку, лежавшую на краю поддона с посадками, впился шип Спинулы*, которая притаилась в соседнем контейнере. Пришлось отвлечься на то, чтобы отойти подальше от коварного растения и залечить неприятную ранку. Настроение от происшествия испортилось окончательно - давно Северуса не жалили ингредиенты. Помона, казалось, вовсе ничего не замечала и задумчиво ковыряла лопаткой в горшке с удобрением. Наконец она произнесла задумчиво:
-Знаешь, Северус, наверное, если бы я точно не знала, что это она, сейчас я не узнала бы Лукрецию, то есть Линду, встретив её на улице. Она сильно изменилась. И внешне, и … как сказать? Двигается она как-то иначе, мимика стала оживлённее, кажется. Точно не могу сформулировать, - она тепло относилась ко всем своим студентам, но глубоких задушевных бесед с ними не вела, так что ничего, кроме того, что мисс Кэлли во время учёбы была тихой послушной и крайне застенчивой девочкой, сказать не могла. Она подозревала, что отношения Лукреции Кэлли с однокурсниками не складывались, друзей у неё не было. Но девочка никогда не жаловалась, а лезть в личную жизнь студентов было не в привычках Спраут.
О семье мисс Кэлли декан Хаффлплафа вообще ничего не могла сказать, кроме того, что оба родителя - чистокровные волшебники из хороших, но не очень именитых ирландских семей. Вернее, из одной очень большой семьи Кэлли, но настолько дальние родственники, что связь проследить сложно.
-То есть, они оба были Кэлли до брака, - уточнил профессор зельеварения.
-Да, забавно, не находишь?
Снейп ничего не ответил, да Спраут и не слушала, полностью погрузившись в работу. Эта информация могла вовсе не иметь никакого значения. Но вдруг семья не так проста, как кажется? Северус решил переговорить с родителями девушки. Кажется, её отец юрист? Вот у него, как у человека надёжного, можно было попросить консультации. По договору все научные работы и открытия, выполненные во время работы в Хогвартсе, принадлежали школе, за исключением тех трудов, что писались для получения мастерской степени. И это правило можно было как-то обойти, занимаясь наукой во время каникул, тем более что в течение учебного года это было почти невозможно. Но Снейп вынужденно продлял контракт со школой ежегодно в день окончания предыдущего, таково было пожелание Дамблдора. Разумеется, директор знал, что его преподаватель зельеварения проводит какие-то исследования и опыты летом. Скрыть полностью свои занятия не представлялось возможным, Северус регулярно делился некоторыми результатами. Но некоторые особо удачные работы Снейп не отдавал, надеясь когда-нибудь обойти это условие. Так может, этот мистер Мангус Кэлли и придумает что-то, а нет - это всё равно прекрасный повод для встречи. Сову адвокату он планировал отправить из почтового отделения Хогсмита в субботу, чтобы не вызывать лишних вопросов Альбуса.
Время до выходных тянулось, как любимые конфеты Дамблдора. Студенты раздражали даже больше обычного, что ранее казалось невозможным. Вдобавок прямо на уроке упала до того верой и правдой служившая полка с книгами. Урок Гриффиндор-Слизерин у второго курса, который и так проходил напряженно, был вовсе сорван.
Мисс Кэлли старалась не попадаться на глаза, видимо поняв, что наговорила лишнего. Во время обязательной работы в лаборатории отмалчивалась и пританцовывала у котла, мурлыкая под нос свои извечные песенки. Причём ни слов, ни даже языка, на котором молодая медиковедьма пела, разобрать было нельзя. Запретить ей он не мог, но постоянное зудение в другом конце помещения отвлекало так, что он пару раз даже умудрился испортить элементарные зелья для больничного крыла, как будто мелких бытовых проблем до этого было мало.
Слабым утешением послужило то, что на отправленное в субботу письмо, мистер Кэлли ответил в тот же день. Он извинился, что не может принять Снейпа в своем кабинете, так как находился в заслуженном отпуске, но предложил, если уважаемому зельевару будет удобно, посетить их скромное жилище в Годриковой Лощине в воскресенье.
***
Домик был миленький. Да, именно это слово пришло ему в голову, когда он увидел увитый плющом двухэтажный коттедж нежно-персикового цвета и аккуратный палисадник за низкой белой оградой. В словаре зельевара это слово носило исключительно негативную окраску. Он постучал. Дверь открыли сразу, как будто хозяева караулили под дверью в ожидании его визита.
-Профессор Снейп! Проходите, я уже и чай заварила, - миссис Кэлли обрадовалась так, будто увидела родного сына. - Мы так рады познакомиться с коллегой Люци!
- Люци? - он недоумевающе посмотрел на хозяйку, даже забыв поздороваться, но быстро опомнился и наклонил голову в знак приветствия.
-Её полное имя Лукреция Малинда Кэлли. Мы всегда звали ее Люци. Сейчас она просит обращаться к ней “Линда”. Видимо, начав самостоятельную жизнь, ей захотелось что-то поменять, ну, вы понимаете, как знак взросления… - миссис Кэлли пожала плечами, всей мимикой демонстрируя, что не видит в милом чудачестве дочери ничего странного. - Как у нее дела? Она, конечно пишет нам, но хотелось бы узнать взгляд со стороны. Присаживайтесь, Мангус сейчас подойдёт, а я пока налью вам чаю.