До нашей комнаты муж нес меня на руках, отказываясь опускать на пол. Он сказал, что хочет побыть джентльменом. Хорошо хоть Мелани мне однажды объяснила, что значит это слово, и на замечание Йена я только рассмеялась. Он вел себя иначе лишь в тех случаях, когда был зол или сильно ревновал, что почти не происходило, так как никто не решался рисковать хорошим расположением братьев О’Ши. Они-то и поодиночке могли кому угодно внушить страх, но вместе… Благоразумные люди, даже если бы и хотели, не решились бы.
Дверь в нашу комнату мы заменили на белую. Йен, смеясь, сказал, что это наша отличительная черта. Такой двери не было ни у кого. Теперь, когда есть я, Санни, которая однажды решилась на вылазку и ей понравилось, и Райан, мы можем много чего себе позволить. Кроме того, что мы делали новые комнаты для новичков и наше питание значительно улучшилось, так мы еще постепенно обустраиваем комнаты. Начинали мы с детей, а потом и с парочек, которым еще предстояло рожать детей, остальные также постепенно получают мебель.
Йен все так же внес меня на руках в нашу комнату и уложил на кровать. Да-да, самую настоящую кровать. Красивую, двуспальную, правда, с металлическим каркасом, чтобы дожди не испортили ее. Я знала, что теперь наша очередь получить что-то из мебели, но настоящей кровати я не ожидала. Раньше у нас было два матраса, и пока мы не решались пересечь определенную грань, нам нередко приходилось спать на расстоянии. Теперь же все изменится. Я нетерпеливо осмотрелась и заметила, что стены были обвешаны тканью, словно обоями, в углу стоял знакомый шкаф для одежды, столик и два плетёных кресла, а из новых приобретений я почти с благоговением отметила ковер на полу, тумбочки у кровати и небольшую полку для книг на стене. Комната стала необычайно уютной и наполнилась теплом. Я с радостью отметила, что мне нравится, когда тут много вещей.
Йен опустился рядом и, склонившись к самому уху, тихо прошептал:
- Как тебе?
- Очень нравится. - Я ещё раз восхищенно обвела взглядом комнату и снова повернулась к Йену.
- Джаред сказал, что Мелани никому не позволила выбирать обстановку для нашей комнаты: или она, или никто.
Узнаю бойкий характер Мел. Лучше мужчины, сидящего рядом, меня не знает никто, кроме нее.
- Мелани может. Я рада, что выбирала она. Мелани знает, что мне бы понравилось. Надеюсь, ты доволен.
- Я буду всегда доволен тем, что радует тебя и вызывает улыбку, - Йен наклонился ко мне и очень нежно, едва касаясь губами, поцеловал меня. За этим поцелуем последовал еще один, а за ним еще и еще. - Ты моя жизнь, мое все, самое прекрасное, что есть у меня, - поцелуи, начиная с легких и воздушных, постепенно распалялись и превращались в обжигающие кожу и разум. - Анни, ты самое лучшее и светлое, что есть у меня и во мне, - широкие ладони, отнюдь не грубые, а нежные, заскользили по моей спине и притянули меня так близко к Йену, что мы словно слились воедино. - Я люблю тебя, моя Странница.
- Йен… - это было все, что я смогла прошептать срывающимся голосом. Все, что я не смогла сказать, я передала ему поцелуем, и он понял, прекрасно понял глубину чувств, испытываемых мной к нему. Я люблю его каждой частичкой этого тела, с которым буквально срослась, каждой частичкой своего истинного естества - Души.
Йен, сменив тактику, стал осыпать поцелуями лицо: лоб, скулы, веки и даже нос. Мочка уха и подавно была признана запрещенным приемом, лишающим меня воли. Я таяла в его руках и, желая как можно быстрее прикоснуться к его коже, едва не отрывая пуговицы, расстегнула его рубашку. Добившись своего, я победно улыбнулась и положила свои небольшие ладони ему на грудь. Он тяжело вздохнул, и я смущенно подняла на него глаза.
- Тебе неприятно?
- Ради всего святого, Анни, даже твои легкие прикосновения со мной творят невообразимое.
Йен не дал мне ничего сказать, с еще большим пылом поцеловав меня. Вскоре он оторвался от моих губ, переводя дыхание, а я, потянувшись, полностью стянула с него рубашку. Губы Йена растянулись в улыбке, и я не удержалась, чтобы не поцеловать в самый ее уголок. Он же в ответ снова притянул меня к себе и стал расстегивать молнию на моем платье. Оно быстро оказалось на полу - там же, где и рубашка Йена. Хорошо, что хоть платье было невесомым и легким и быстро снималось.
Я осталась лишь в нижнем белье. Не знаю почему, но я ни капельки не смутилась. Йен видел меня уже так в купальне, он также видел меня настоящую, и я не смутилась его жаркого взгляда сейчас. Он же смотрел так, словно не видел меня прежде.
- Ты прекрасна, кем бы ни была. И это тело… Оно так тебе подходит.
Руки Йена опускаются мне на плечи, соскальзывают по моим рукам и постепенно переходят на спину. Там, где его ладони касаются моей кожи, словно остается огненный след. Все его прикосновения наполнены нежностью и чем-то сродни благоговению и обожанию. Я словно хрупкий хрусталь в его руках, и он боится, как бы я не рассыпалась, но то поразительное ощущение или чувство, которое Мелани однажды назвала желанием, берет верх над всем остальным. Я едва замечаю, что Йен уже на грани, но все еще сдерживает себя. В перерывах между жаркими поцелуями он сбившимся и хриплым голосом спрашивает меня, как раз тогда, когда его руки находят застежку моего бюстгальтера. Его руки в нетерпении замерли.
- Ты уверена, что готова?
- Думаю, у меня было очень много времени на подготовку, - я улыбаюсь и тянусь к нему за поцелуем. Вся осторожность ушла куда-то в сторону, оставив только нас двоих и искрящиеся чувства между нами.
Прежде чем открыть глаза, я чувствую под своей головой не подушку, а вздымающуюся горячую грудь - не ткань, а теплую кожу. Йен. Это только он. Кто еще был бы так близко ко мне? Я открыла глаза, приподняла голову и посмотрела на своего красивого мужчину. Йен склонил свою темноволосую голову ко мне и улыбнулся.
- Доброе утро. Выспалась?
- Мне никогда не было еще так хорошо. И я говорю не только о сне, - вместо того, чтобы смутиться, я захихикала. Это одна из тех не самых хороших привычек, которые я получила вместе с телом.
- Ненасытная моя, - смеется Йен и прижимает меня к себе как можно крепче, - мне ни с кем еще не было так хорошо, как с тобой.
- Забавно, правда? Мы ведь должны были быть врагами. Я никогда не должна была влюбиться в тебя, а ты не должен был полюбить меня. Думаю, ты не ожидал ничего подобного, когда я появилась в теле Мелани тут.
Йен подо мной слегка вздрогнул от воспоминаний, и я прекрасно поняла, что именно он вспомнил. Готова поспорить, что это как раз тот момент, когда он душил меня.
- Жизнь – непредсказуемая вещь, и разгадать все хитроумные замыслы нашей Вселенной нам уж точно не под силу. - Йен уже улыбается, явно решив, что не стоит портить такое замечательное утро.
- Как думаешь, много ли найдется людей, считающих нас безумцами? – я рассеянно вожу пальцем по его груди, не отрывая голову от своей «подушки».
- Думаю, таких немало, но мне все равно. Свадьбы не для нашего времени, но плевать на то, что думают другие. Главное, что теперь все так, как и должно быть. Миссис О’Ши, вы, должно быть, проголодались? - у Йена прекрасное настроение. Никогда не видела его настолько счастливым. И осознание того, что это я делаю его таким, наполняет сердце невыразимым восторгом. Стоило ему задать этот вопрос, как у меня заурчало в животе.
- Думаю, я бы перекусила немного.
- Тогда нам пора вставать. К обеду мы должны успеть.
- К обеду? - я приподнимаюсь немного и теперь смотрю в синие любимые глаза сверху вниз, а мои темные волосы как раз рассыпались по плечам и груди Йена. Однажды, под влиянием Мелани, мне захотелось что-то в себе изменить и объектом наших, к счастью, удачных экспериментов стали мои волосы. Так, почти в одночасье, золотистые кудри превратились в темные, оттенком очень напоминающие шоколад. Йену понравилось, а остальные быстро привыкли.