Поскольку сумма, запрошенная герцогом за дом, была чрезвычайно мала – в сущности, это был подарок, – лорд Лейден проникся к нему благодарностью.
Жизнь в деревне показалась Делле прекрасной! Герцог сказал ее дяде, что она может помогать в выездке его лошадей и кататься по поместью, которое раскинулось на площади в несколько тысяч акров.
В возрасте немногим более восемнадцати лет Делла должна была предстать перед королевой Викторией в королевском замке в Виндзоре.
Ей также полагалось бы посещать балы и прочие увеселения, устраиваемые для дебютанток в обществе.
Однако же, хотя дядя и сделал ей таковое предложение, она наотрез отказалась возвращаться в Лондон.
– Я с легкостью могу найти для тебя дуэнью, Делла, – настаивал он. – В обществе всегда есть дамы, оказавшиеся в стесненных финансовых обстоятельствах и потому готовые сопровождать дебютанток.
Делла ничего не ответила, и он продолжал:
– Как правило, это или сироты, подобно тебе, или же их родители по тем или иным причинам не могут позаботиться о них.
– Мне бы очень хотелось остаться в деревне, дядя Эдвард, – ответила Делла. – Еще никогда в жизни я не была так счастлива, как теперь, когда могу объезжать тех великолепных лошадей, которых его светлость держит в своих конюшнях.
Девушка со смехом добавила:
– Уверяю вас, они куда более забавны, чем те молодые люди, что приглашают меня на танец!
Лорд Лейден коротко рассмеялся, поскольку и ему хотелось остаться в деревне с племянницей.
Во-первых, он вознамерился прославить свой сад на все графство, а во-вторых, через его поместье протекал ручей, где можно было ловить форель.
Деревенская жизнь стала для него долгожданным отдохновением от суеты дипломатических обязанностей и бесконечных разъездов, из которых состояла жизнь министра иностранных дел.
С превеликой радостью он стал вести неспешный, размеренный образ жизни, в котором не было места для постоянных встреч и совещаний.
Кроме того, общество племянницы доставляло ему наслаждение, ведь он обнаружил, что она обладает острым умом. Поскольку они долгое время жили в Лондоне, девушка получила хорошее образование в одной из модных частных школ для девочек.
По его настоянию она овладела несколькими иностранными языками, а поскольку он занимался политикой, Делла проявляла несомненный интерес к тому, что происходило и в ее родной стране, и за рубежом.
Она получала истинное удовольствие от их долгих оживленных бесед, и лорд Лейден нередко ловил себя на том, что разговаривает с Деллой как с членами кабинета министров.
И вот сегодня утром грумы из особняка герцога – Вуд-холла – привели ей трех лошадей.
Делле предстояло выбрать, на какой она отправится на утреннюю прогулку. Все они были приобретены герцогом совсем недавно, и старшему груму не терпелось узнать, как они ходят под дамским боковым седлом.
У Деллы состоялся с ним обстоятельный разговор по поводу достоинств каждой из трех лошадей, и в конце концов она остановила выбор на гнедом жеребце, который показался ей более норовистым, нежели остальные.
– Я знаю, что вы справитесь с ним, мисс Делла, – сказал старший грум. – Но, сдается мне, было бы ошибкой скакать на нем, пока вы, так сказать, не познакомитесь поближе.
Делла расхохоталась.
– Уверена, что совсем скоро мы с ним станем лучшими друзьями. Но, разумеется, Грейер, вы правы, и я не стану заставлять его прыгать через препятствия, пока вы не сочтете, что я готова к этому.
Грейер, прослуживший у герцога много лет, улыбнулся ей.
Он знал, что она прекрасная наездница, тем не менее девушка всегда была настолько вежлива и предупредительна с ним, что спрашивала у него совета и прислушивалась к его мнению. Как он всегда говорил своей жене:
– Она совсем не такая, как эти надутые дамочки, что приезжают в Холл и думают, что знают все на свете лучше нас только потому, что мы, видишь ли, живем в деревне.
Поскольку он неоднократно выражал недовольство, его супруга лишь рассмеялась в ответ. Тем не менее она знала, что мисс Делла «ведет себя обходительно», что неизменно доставляло удовольствие всем слугам, имевшим с ней дело.
Делла галопом мчалась на выбранном ею жеребце, которого она нарекла Самсоном, пока он не перешел на рысь.
Затем она направила его в лес. Теперь он вполне слушался ее и трусил медленной иноходью, а она смотрела, как кролики забавно разбегаются впереди по поросшим мхом тропинкам, а рыжие белки взбираются наверх по стволам деревьев.
Над головой у нее пели птицы, и ей казалось, будто деревья шелестят листьями в такт их трелям.
«Разве можно мечтать о чем-либо более очаровательном?» – подумала она. Но вдруг, пересекая поляну, девушка увидела нечто совершенно неожиданное.