Бог разрешил это миродержцу для того, чтобы я сделала свой выбор свободно. "Противя-щийся же бедам, - по словам преп. Максима Исповедника, не знает ни того, какой торг идет у нас здесь, на земле, ни того, с какой прибылью отойдет он отсюда".
Борьба, которую ведет Господь за каждую душу, скрыта от нас. И сколь ужасно было это видение, что и Моисей сказал "я в страхе и трепете", приоткрывает эту тайну борьбы Апостол Павел и продолжает: - Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева. Смотрите, не отвратитесь и вы от говорящего. Если те, не послушав глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголющего с небес... Итак, мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом (Евр. 12, 21-28).
Мы приемлем царство непоколебимое с благоговением и страхом, приемлем в Церкви, ушедшей в пустыню из мира. В Церкви, избравшей путь исцеления мира жертвой.
Она знает своим соборным разумом, опытом своих святых, что, только уйдя из мира, она может обрести силу для его исцеления. Для этого она и должна пройти через черный туннель мира в пустыню, сокрытую в мире. Сокрытую от мира сего, искаженного миродержцем.
Она проходит этот путь, чтобы вернуть мое сердце и ум к их естеству, чтоб вернуть миру его собственную, созданную Богом Красоту.
Чтобы вернуть любовь, побеждающую страх.
Церковь ответственна за сотворенный мир, и каждый из нас, кто приемлет царство непоколебимое, кто именует себя христианином, ответствен за жизнь и смерть мира, в котором накоплен огонь для его уничтожения.
Слушай, тюрьма! - кричу я у "решки". - Христос воскресе!
Он расторгает крестные узы.
Он победил мир.
Он победил смерть.
Август 1982 - апрель 1985
Москва - Усть-Кан
ПИСЬМА ИЗ ССЫЛКИ
Моя дорогая детка, мой добрый ангел, недавно я снова побывала в Усть-Кане. Проездом.
Мы возвращались со Световым из Горно-Алтайска, куда нас пригласили для разговора. К областному прокурору.
Мы могли выйти на свободу, вернуться домой, к своим детям и внукам. Нам предложили в обмен на свободу дать заверение в том, что мы не будем нарушать закон. А значит, косвенно признать, что мы его нарушили, исповедуя свою веру, и, значит, признать правыми тех, кто стоял "на страже закона" и попирал его, попирая и убивая себя и свою совесть.
Усть-канская земля в оковах гор, скрывающих горизонт, была особенно пустынна в ту ночь. Казалось, тьма и пыль поглотили все, что окружено горами. Казалось, место это безлюдно и человечеству больше не нужен Усть-Кан. Мы вышли на темную площадь и отправились в милицию отметить наши маршрутные листы. Милиция была рядом. Дежурный смотрел телевизор. Он узнал нас.
Усть-канская пустыня пахла ссылкой, надзором, одиночеством, необходимым, желанным одиночеством. Мы забыли, что впервые встретились после моих тюрем здесь же, в усть-канской милиции.
Тогда Усть-Кан был залит солнцем и запах ссылки, надзора, одиночества был поглощен радостью встречи, надеждой на свободу. Тогда мы еще не были уверены в том, что Светова ждет та же самая печь, тот же самый ад, чтоб, пройдя через него, оказаться через год ночью в Усть-Кане, возвращаясь оттуда, где можно отдать душу в обмен на свободу.
Мы так устали за двенадцать часов дороги! Восемь часов - перевалы, спуски, подъемы, и четыре часа перед тем - ожидание автобуса в милицейской машине под непрерывным снегопадом. Мы так смертельно устали, что были счастливы, получив возможность укрыться одеялами и уснуть. Мы хотели поскорее забыть о том торге, в котором не захотели участвовать.
Мы отказались от него не потому, что не могли простить жестокости расправы над нами, ни в чем не повинными перед законом. Не потому, что не могли простить бессмыслицы зла и лжи. Мы знали, что без воли Божией никто не мог бы причинить нам зла. И потому, вспоминая о слезах детей, арестах, обысках, о бесчеловечности сатанинских обманов и сатанинской бессмыслице завуалированных мучений, мы старались принять их как благо Бога.
Светова приговорили к ссылке из "гуманных соображений", как было сказано в приговоре. Однако после "гуманного приговора" его, пожилого больного человека, протащили по семи пересыльным тюрьмам, намеренно повезли в противоположную сторону, чтобы помучить на этапах, затем в наручниках привезли в последнюю тюрьму и держали там в следовательской камере, чтоб вырвать у него отречение.
"Мамочка, смотри, как нас любит Бог, - писала мне в ссылку наша дочь из роддома, - сегодня арестовали папу, и сегодня же родился Тимофей..."
Через месяц после суда над Световым сожгли его архив, письма покойной матери, письма покойной жены 40-летней давности, письма покойных и ныне здравствующих писателей, книги, рукописи, черновики.
Сожгли ли? Из прокуратуры сообщили, что все уничтожено.
"Зачем?" - спросишь ты, мой ангел. "И это угодно Богу?" - может спросить каждый.
Дальше начинается все другое.
"Мир другой" - с этой мысли, столь невнятной, с этого, ничего не значащего, казалось бы, намека на какое-то, до сих пор неведомое мне знание началось мое возвращение к жизни в аду Лефортовской тюрьмы.
Оказалось, что для того, чтобы вернуться в Божий, реальный мир, в реальность сотворенного бытия, нужно было пройти через земной ад.
Тот мир, из которого вырвал меня Господь, был сотворен не Им, а сознанием и стараниями того, кто ненавидит Бога. Он был навязан мне, этот мир, и я должна была приспособить к нему себя, свой ум, свое сердце и даже свою веру. Этот навязанный мне мир всю жизнь пугал меня страхом гибели. Он был размещен во времени, и каждая мельчайшая частица этого времени была изначально поражена тлением.
Конечно же, в нем не было и нет Бога, потому что этого мира нет. Его не существу-ет. Это - роковая болезнь безбожного сознания, болезнь человечества, ставшая в наше время эпидемией тотального масштаба.
Никто не знает в точности истинных причин этой эпидемии. Самая распространенная и присущая всем эпохам трактовка ее причины - свобода. К моему сознанию приражается, как говорят св. Отцы, навязанная ложь. Сознание заражается чуждой мыслью, мысль, однако же, становится моей. Или не становится моей.
И здесь действует свобода, избирающая воля. Мысль, естественно, ведет к делу.
Кто же порождает эту мысль, эту ложь?
"С того времени, - говорит св. Симеон Богослов, - как дьявол устроил для человека, посредством преслушания, изгнание из рая и отлучение от Бога, он с бесами своими получил свободу мысленно колебать словесность каждого человека, одного больше, другого меньше..."
Ложь связана с человекоубийством, она порождается диаволом именно для этой цели. Ваш отец диавол, - говорит Господь тем, кто не понимает Его, тем, кто не может слышать Его, - и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Иоан. 8, 44).
Обрати внимание, что Господь говорит: хотите исполнять. Хотите слушать диавола и потому не понимаете речи Моей, и потому не можете слышать слова Моего (Иоан. 8, 43). Значит, когда я слушаю ложь, я не могу слышать Истину. Моя словесность, т. е. моя мысленная и сердечная область, мои смыслы поражены, искажены, больны. Дьявол знает об этой "несовместимости" Истины и лжи, и ему дана свобода искушать ложью, "колебать" мою словесность, он творец ложных мыслей, по слову одного духовного писателя. Господь говорит: когда говорит он ложь, говорит свое. Эта "энергия лжи" передается всем без исключения. И я принимаю эту "энергию лжи", эту чужую мысль, я принимаю ее свободно, сознательно.
Это - духовная проблема. Это проблема совести и свободы. Принять ложь за правду легко, но столь же легко вскоре разубедиться в том, что ложь есть ложь. Сознательно и свободно принимая ложь, я добровольно становлюсь жертвой эпидемии. Отныне я столь же свободно могу распространять эту мысль, делиться ею с людьми, утверждая ее, бороться за нее, считая все, что противоречит усвоенной мне мысли, ложью. Я стала одной из тех, кому Господь сказал: ...не понимаете речи Моей, ...не можете слышать слова Моего. Уже не только не хотите, но и не можете.