Комендант гарнизона»____________________________________
Дальше стояла неразборчивая подпись.
Несколько часов спустя Эва, успевшего хорошо выспаться, вновь посадили в закрытые носилки и понесли — сперва по извилистым улочкам, сквозь смрад, жару, крики ослов, плач детей и вопли женщин, а затем по крутой лестнице наверх, навстречу нарастающему шуму огромной толпы.
В небольшой, отделанной изнутри тканью и убранной цветами ложе Эва встретил молодой человек в форме лейтенанта саперных войск, но в золотых сандалиях на богу ногу и с венком на голове. Кроме него в ложе находились четыре юные римлянки, завитые и надушенные. Поскольку вечер выдался душноватый, их тонкие белые одежды были распахнуты и почти ничего не скрывали. Эв помимо воли опустил глаза.
— Здравствуйте, — сказал лейтенант. — Садитесь рядом со мной. Особенно не стесняйтесь. Они дети природы, хоть и аристократки. В их времена условностей было гораздо меньше, а белье еще не изобрели. Как ваши дела? Можете говорить смело, нас они не понимают.
— Подождите минуточку, — сказал Эв. — Дайте оглядеться. Вряд ли кому-нибудь из моих современников приходилось видеть что-либо подобное.
Переполненные ряды амфитеатра уходили круто вверх. Десятки тысяч разнообразно одетых городских плебеев, солдат, вольноотпущенников, всадников из тех, кто победнее, евреев, греков, сирийцев заключали пари, играли в кости, свистели, горланили и пили вино. В ложах восседали консулы, преторы, эдилы и сенаторы. Торговцы едой, орехами, фруктами карабкались по узким ступенькам. Арена, огороженная высокой стеной и посыпанная свежим песком, была метров на десять ниже уровня первого ряда. Прямо напротив Эва в стене виднелось два больших, закрытых решетками прохода. В первых рядах сидело много легионеров из городской когорты, вооруженных тяжелыми копьями. Эв заметил также несколько гранатометов, лежащих на парапете.
Неожиданно весь амфитеатр разразился рукоплесканиями и приветственными возгласами. В императорской ложе появился высокий человек с тупым опухшим лицом, в роскошных пурпурных одеждах. Дюжина мужчин и женщин всех возрастов и цветов кожи сопровождали его.
— Это император? — спросил Эв у коменданта. — Как его зовут?
— Его имя вряд ли вам известно. Да я его и не помню. Он возведен на трон сегодня ночью и вряд ли продержится долго.
Император сел, взмахнул рукой — и одна из решеток медленно поднялась. Два или три десятка людей, подгоняемых сзади остриями копий, вышли на арену. На одних были богатые одежды и остатки доспехов, на других — окровавленные лохмотья…
— Родственники и сторонники свергнутого императора, — пояснил комендант. — Это, так сказать, первая часть представления.
Другая решетка поползла вверх, и в темном тоннеле раздались жуткие квакающие звуки. Затем там несколько раз вспыхнуло и погасло пламя. Скрипучее кваканье перешло в низкий глухой рев. Кто-то огромный пробирался по тоннелю, и сзади его жгли огнем. Публика ахнула, когда наружу показалась чудовищная оскаленная морда, состоявшая, казалось, из огромной зубастой пасти и двух тусклых гадючьих глаз, величиной с арбуз каждое. Раздирая на спине чешуйчатую кожу, хищный динозавр вылез на арену и сразу встал на задние лапы. Его когти взрыли песок, как трехлемеховые плуги, а макушка почти достигала парапета. Раскачиваясь на ходу и волоча за собой хвост, он несколько раз обежал арену по кругу. Добыча была слишком мелка для него, но голод взял свое, и динозавр начал гоняться за людьми, прихлопывая их лапой, как курица прихлопывает червей. Эв опустил глаза и не поднимал их до тех пор, пока вопли жертв, едва слышные за ревом толпы, не смолкли. Динозавр снова бегал по кругу, вывалив узкий язык, и жадно поглядывал вверх на зрителей. Лишь кровавые пятна на песке указали те места, где смерть настигла несчастных. Юные римлянки восторженно хлопали в ладоши. Их золотисто-смуглые груди при этом подпрыгивали. Комендант ковырял зубочисткой во рту.
— Загнать в тоннель его уже невозможно. — заметил он. — Скоро начнутся гладиаторские бои. Это гораздо интереснее.
После того как динозавра расстреляли из гранатометов и, разрубив на части, утащили с арены, из левого тоннеля вышли и построились в шеренгу люди в разнообразном боевом облачении: с маленькими круглыми и большими прямоугольными щитами, с копьями, мечами и дротиками в руках.
— Лучшие гладиаторы из императорской школы, — пояснил комендант. — Но сегодня им придется нелегко.
Из правого тоннеля, сутулясь, появилось черное волосатое существо. Оно передвигалось на двух ногах и было раза в три выше самого высокого из гладиаторов. Это был гигантопитек — плотоядная, необычайно жестокая обезьяна. Не обращая внимания на строй ощетинившихся оружием гладиаторов, гигантопитек медленно пересек арену и, скрытый стеной, исчез из поля зрения Эва. Несколько легионеров привстали и метнули вниз копья.
Внезапно они отпрянули, а десятки тысяч человек, заполнивших амфитеатр, завопили во весь голос. Эв вскочил и увидел огромные толстые пальцы, вцепившиеся в край парапета. Камень крошился под ними. Каждый ноготь был величиной с небольшую черепаху. Затем появилась черная, покрытая пеной и кровью обезьянья голова. Всего на долю секунды Эв встретился с ней взглядом и, ничего не сознавая, задыхаясь от немого крика, бросился бежать. Сзади него гигантопитек уже перемахнул через парапет и ударил кого-то лапой, так что брызги через десяток метров настигли Эва.
Очнулся он примерно на середине амфитеатра, сдавленный аплодирующей и воющей толпой. Гигантопитека в упор добивали из гранатометов. Легионеры оттаскивали в сторону убитых и искалеченных. Из кучи тел, отплевываясь, вылез комендант, уже без венка и в одном сандалии.
— Вы живы? — сказал он. — Слава богу. Где мы поужинаем? Я знаю несколько компаний золотой римской молодежи. Так как?
— Согласен, — ответил Эв. — А помыться у вас где-нибудь можно?
— Конечно. Лучшее общество как раз и собирается в банях. Какие вы предпочитаете, мужские или женские?
Ужин, начатый в полночь на квартире коменданта, закончился только под утро третьего дня в гроте на берегу моря.
Всю дорогу до аэродрома, наскоро отрезвленный водой со льдом, Эв страдал от головной боли, расстройства желудка и мучительного стыда. В среде золотой римской молодежи, оказывается бытовали такие нравы и практиковались такие развлечения, о которых умалчивали даже малозастенчивые античные авторы.
Темпоральный бомбардировщик был полностью снаряжен и готов к рейду. Лишь в кабине, вновь соединенный со своими электронно-механическими членами, Эв обрел ясность ума и точность движений. Он без труда прошел Блошиный Заповедник, Альтафер, Решето, Тибет и еще какое-то альтернативное пространство, где справа и слева от бомбардировщика, почти смыкаясь над ним в вышине, вставали похожие на протуберанцы столбы раскаленного газа. Затем он чуть не погиб в Джокере, загадочная природа которого не могла допустить существования в нем каких-либо материальных тел. Далее же один за другим пошли мало отличимые друг от друга миры, ни один из которых не подходил для выполнения задания.
Минуло немало времени и немало пространств, прежде чем он, совершив запутанную петлю в мировом континиуме, вернулся в Первичное Пространство. Так глубоко в прошлое он еще никогда не забирался. Много Эв повидал пространств, но мир Архейской эры был не менее удивителен и грозен, чем мир Тибета или Второго Ненормального. Воды океана кипели, как серная кислота. Молнии в десятки километров длиной с грохотом пробивали мрак. Кругом ревели циклоны. Смерчи сшибались друг с другом и неслись дальше в бешеном круговороте. Опаленные жарой и радиацией осколки суши торчали среди фосфоресцирующих волн, как сломанные зубы. В атмосфере не ощущалось даже признаков кислорода, преобладали метан, аммиак и углекислый газ. Уже миллионы лет в этой адской кухне варилось то, что со временем должно было стать Жизнью.
Первый контейнер рухнул вниз, как сорвавшийся с рельсов железнодорожный вагон и, разорвавшись, выбросил огромное облако мельчайших частиц, каждая из которых должна была вскоре сконденсировать вокруг себя капельку влаги, а потом благодатным дождем упадет на океан, войдет в состав зарождающихся там органических соединений и спустя миллиарды лет неузнаваемо изменит природу людей. Пятнадцать других контейнеров Эв бросил через равные промежутки, следуя точно по экватору планеты. Оставалось вернуться в будущее и полюбоваться на плоды своей работы.