Как обычно, бомбардировщик возвратился в ту же точку пространства и времени, которую покинул.
Вначале Эв не поверил своим глазам.
Он ожидал чего угодно: ожившей сказки или кошмарных видений, цветущего сада или изрытой воронками пустыни, мира добра и братства или страны песьеголовых людоедов. Он ожидал всего, но только не этого…
Все так же ревели ураганы, по-прежнему извергались вулканы и били молнии. Только суши стало больше, а океана меньше. Жестокие солнечные излучения насквозь пронизывали атмосферу, в которой не было заметно следов какой-нибудь жизнедеятельности. С помощью сотен подвижных оптических элементов, установленных в обшивке бомбардировщика и через систему искусственных нейронов, передававших изображение непосредственно в зрительные центры мозга, Эв видел земную поверхность на тысячи километров вокруг. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что этот мир мертв, всегда был мертвым и таким останется до скончания времен.
«Как же это могло случиться?» — сохраняя спокойствие, подумал Эв.
Компьютер тут же услужливо подсказал, что, вероятнее всего, рассеянные над Первичным Океаном вещества, каким-то образом помешали химическим веществам соединиться в нужной последовательности и безвозвратно оборвали хрупкую цепочку перехода от неживого к живому. После этого компьютер потребовал новых распоряжений, но Эв молчал, тупо глядя на быстро приближающуюся береговую линию. Затем неожиданно для самого себя изо всей силы рванулся, как будто что-то толкнуло его изнутри. Кресло мягко, но настойчиво придержало его, и тогда Эв обеими руками ухватился за шлем и сорвал его вместе со всеми контактами, клочьями волос и кусками кожи. Сразу несколько игл, словно жалящие змеи, метнулись в него, но разлетелись вдребезги под ударами шлема. Эв встал, обрывая десятки соединительных кабелей и круша все, до чего только мог дотянуться.
Потерявший управление бомбардировщик тяжело плюхнулся на мелководье и, взрывая песок, по инерции выполз на берег. Пилотская кабина, как лифт, пошла по горизонтальному тоннелю к левому борту и остановилась, когда ее прозрачная стена оказалась на одном уровне с обшивкой. Внизу шумели волны, разбиваясь о матово-черный, покатый борт бомбардировщика. Боль пробудила Эва, вернув ему сознание. Он вытер кровь со лба, глянул на расстилавшийся кругом безжизненный мир и осознал, наконец, что отныне и на веки вечные он единственный человек на Земле.
Только что он убил четыре миллиарда людей, которые жили в одно время с ним, миллиарды, которые жили до него, и триллионы, которые еще не родились. Царь Ирод, Тамерлан, инквизиция, конкистадоры, Гитлер не истребил столько жизней, сколько он. Самый страшный преступник не сумел бы сделать то, что сумел он: умертвить всех младенцев, растоптать всех матерей, отнять пищу у всех стариков. На бесчисленных кострах, разведенных им, сгорели не только Бруно и Жанна, сгорел дикарь, смастеривший первое колесо, сгорел финикиец, создавший алфавитную письменность, сгорели Гомер, Шекспир, Дарвин, Эйнштейн. Сгорели, погибли, распались, не родились. Никогда больше не набухнут по весне почки, никто не полюбит и не зачнет. Земля останется голой и каменистой, молнии будут впиваться в ее тело, будто в наказание за великий грех, и так будет продолжаться бесчисленное количество лет, пока не погаснет солнце.
Так и не отыщет он своих детей и жену… Вспомнив о детях, он застонал. Медленно, не отрывая взгляда от бушующих волн, снял скафандр. Потом набрал в грудь побольше воздуха, поднял стенку кабины и выбрался на борт. Внизу, метрах в двадцати, то исчезал, то появлялся в кипении волн серый песок пляжа. Упав, он сломал обе ноги, но даже не почувствовал боли. Теплая, пахнущая сероводородом волна накрыла его и тут же откатилась назад. Уже почти задыхаясь, с трудом волоча по песку тело, Эв пополз вслед за ней туда, где подступающий прилив водоворотом крутился у прибрежных камней. Следующая волна подхватила его, легко подняла и потащила в глубину — в бесплодное лоно океана. Спустя секунду мутный подводный сумрак сомкнулся над тем, что еще совсем недавно было человеческим телом и чему суждено было, распавшись и преобразовавшись, через много-много лет дать начало новой Жизни, новому Разуму, на этот раз, возможно, бессмертному…
Юрий Брайдер, Николай Чадович
Инопланетный сюрприз
Еще летом прошел слух, что со следующего года училище будет экспериментальным. Говорили об усовершенствованных программах интенсивного обучения, о методе внечувственных ассоциаций, об анализе восприятия и других новинках. Вскользь упоминали о создании в скором будущем спецкурса, укомплектованного антропоидами, ставшими разумными в результате вживления в мозг микропроцессоров, искусственными существами — биороботами и людьми, выведенными из клеток древних мумий.
В августе несколько студентов, в том числе и Роланд, подали заявление о переводе.
— Я не подопытный кролик, — сказал он, прощаясь. Целую неделю в шестнадцатой группе было всего три человека.
Учитывая приближение осенней спартакиады, такое положение вещей имело много минусов. На успех могли рассчитывать группы численностью в четыре-пять человек, способных укомплектовать настоящую команду. Раньше выручал Роланд, а теперь надеяться было не на кого. Вика неплохо плавала, но ко всем остальным видам спорта относилась с пренебрежением. Петька был силен только в гамбитах и эндшпилях. Сергей умел всего понемногу, но ничего в совершенстве.
Однажды утром шестнадцатую группу удостоил визитом директор училища — ученый с мировым именем, последователь и соратник Хироси Насимуры, Лешека Хмыля и Сергея Поломедова. Пережив всех своих легендарных товарищей, он умел одним своим видом повергать в трепет любого противника экологической доктрины. Появление директора могло предвещать и милость, и неприятности — одним словом, перемены. Вопросы организации и реорганизации были любимым коньком ученого.
Поздоровавшись, он с порога объявил:
— Вашу группу решено доукомплектовать. Надеюсь, вам известно, кто такие алетяне?
— Известно, — сказал Сергей. — Это первая инопланетная цивилизация, с которой мы установили прямой контакт.
— Не мы с ними, а они с нами. Это важно. Несколько алетян находятся сейчас на Земле. Их родина отличается чрезвычайно суровым и неустойчивым климатом, поэтому космические экспедиции алетян разыскивают удобные для заселения планеты. Сатурн их вполне устраивает. В ожидании окончательного решения, которое после всеобщего референдума вынесет Международный Административный Совет, алетяне выразили желание поближе познакомиться с Землей. Они очень высносливые и жизнеспособные существа. Почти любая человеческая пища годится и для них, а наши микроорганизмы им не опасны. Хотя образ жизни и биология наших рас различны, основные понятия о нравственности, этике, добре и зле совпадают. Кроме того, алетяне совершенно лишены агрессивности. С завтрашнего дня один из них будет обучаться вместе с вами. Честь это оказана шестнадцатой группе не за какие-то определенные заслуги, а за то, что ваша аудитория находится на первом этаже.
— А кто он? — спросила Вика. — Мужчина или женщина?
— Затрудняюсь ответить. Биологическое строение алетян совершенно иное, чем у нас. Поскольку имя вашего будущего товарища совершенно непроизносимо для человеческого речевого аппарата, он по словарю выбрал себе новое имя — Жора. Заметьте: Жора, а не Жоржетта.
— Опять я буду в меньшинстве, — вздохнула Вика.
— В заключение прошу не забывать об одном обстоятельстве: данный индивидум, по сути дела, ребенок. Взрослые алетяне не могут покидать родную планету.
— Вот и шел бы тогда в детский сад…
— Уровень обучения на выпускном курсе нашего училища как раз и соответствует алетянскому детскому саду.