— Все-таки пожаловал… дедушка земляной, — сказала себе Наталья и заторопилась до крылечка.
Минуя светлое оконце, не утерпела, заглянула в леснуху. Так оно и есть! На плите чайник пыхтит-парует, на просторных нарах кто-то спит, укрытый шубою до самой Маковицы.
И вот уже Наталья отворила дверь.
Вошла.
Сразу отметила, что на столе не одна — две рукавицы лежат. Потянулась сравнить их да мимоходом, по привычке, глянула за огородку высоких яселек. Глянула и обомлела: поверх мягонькой перины лежал Назарка.
Наталья ахнула, не сторожась более, кинулась ощупать сына — живой ли?!
Малый потянулся под ее руками и громко засмеялся во сне. Спящий на нарах поднял голову.
— Назар!
Ох и долго же не могла Наталья успокоиться. Она то плакала, припадая до груди мужа, то смеялась, обнимая крепкого его да здорового. Удивлялась-спрашивала:
— Где ж ты столько времени был?
— Рассказать — не поверишь, — отвечал Назар. — Совсем рядом был. В нашем подполье. Подкопать маленько, можно там дверку обнаружить. Там земляной дедушка живет. Ты ж его знаешь. Ты же сама ему нашего Назарку препоручила. А теперь он нас отпустил. А тебе вон подарочек переслал.
И показал Назар на рукавицы заячьего пуха.
Наталья приняла со стола подарок, вздела одну из рукавиц на руку; мешает что-то. Сняла. Тряхнула. Стукнулся об пол, порхнул во все стороны яркими лучами голубой алмаз…
Ну, вот и все!
Чего еще вы от меня ждете?
Да. Пробовали Наталья с Назаром погреб подкопать. Хорошее подполье вырыли, а дверки в жилье земляного дедушки так и не обнаружили. И оставили эту тайну для нас.
Виктор Ресенчук
Полет
«Моей любимой мечтой в самом раннем детстве было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны и безграничны и где каждому лучше, чем птице в воздухе. Откуда явились эти желания — я до сих пор не могу понять. И сказок таких нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения».
«Автобус мчался по шоссе. Я еще издали увидел устремленный ввысь серебристый корпус ракеты. Чем ближе мы подъезжали к стартовой площадке, тем ракета становилась все больше и больше, словно вырастая в размерах. Она напоминала гигантский маяк, и первый луч восходящего солнца горел на ее острой вершине». Раннее утро. Вот он — красавец-корабль. Гигантское тело в оцеплении ферм. А ведь действительно похож на маяк. Вот и первый луч солнца. Я жду. Сейчас он должен вспыхнуть на вершине ракеты… Есть! Я стою у края стартовой площадки и смотрю на знакомые с детства очертания. Смотрю, высоко закинув голову, как мальчишка, восхищенно следящий за первым полетом воздушного змея. На мне тот же ярко-оранжевый скафандр и белый шлем с четырьмя гордыми буквами — «СССР». Поднимаюсь на лифте к кабине и… вошел в кабину, пахнущую полевым ветром. Бесшумно захлопнулся люк. Я остался наедине с приборами. Было слышно все, что делалось за бортом корабля на такой милой, ставшей еще дороже Земле. Вот убрали железные фермы, и наступила тишина. Вот они — предстартовые минуты. Есть время подумать и, как ни громко это звучит, оценить прожитое. Что успел сделать и что еще предстоит. Есть время подумать, вспомнить о красном телефоне там, внизу. Достаточно было снять трубку и сказать. Одно слово. Краткое и суровое. Он мог снять ее, СП. Тогда. Сейчас этого никто не сделает. И я доложил:
— «Земля», я — «Космонавт». Проверку связи закончил. Исходное положение тумблеров на пульте управления заданное. Глобус на месте разделения. Давление в кабине — единица, влажность — 65 процентов, температура — 19 градусов, давление в отсеке — 1,2, давление в системах ориентации нормальное. Самочувствие хорошее. К старту готов». Полуторачасовую готовность не дадут. И послушать Утесова — тоже. За несколько минут до старта ему сообщили, что на экране хорошо видно его лицо, что его бодрость радует всех.
Так. Мне объявили десятиминутную готовность. Десять минут — это достаточно долго. Есть время подумать…
Звездная Академия… Я пришел туда еще мальчишкой. Первый курс — селенографическая экспедиция. И Луна уже сотни лет как обжита, и случиться ничего не может, как не может ничего случиться в хорошо ухоженном городском сквере. А вот на тебе, случилось. Глайдер угробил, сам три дня со сломанной ногой валялся. Второй курс — курсовая работа на Марсе. Третий — спецсеминар по палеоконтакту на Земле. Наска, Туркмения, Сибирь. Четвертый — диплом на Япете. Отлично. И вот теперь через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением. Все, что прожито, что сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты…
— Дается зажигание.
— Вас понял: дается зажигание.
— Предварительная ступень… Промежуточная… Главная… Подъем!
— …
Я ничего не ответил, да они и не ждали. Это Минута Тишины в эфире. Оно, слово, имело право звучать только один раз. И об этом знали. Знали оставшиеся внизу, знали его друзья, пошедшие вслед за ним. «Я услышал свист и все нарастающий гул, почувствовал, как гигантский корабль задрожал всем телом и медленно, очень медленно оторвался от стартового устройства… Рев двигателей. Многотонная колонна зависает в воздухе, дрожащем и тающем, а затем лениво и плавно уходит ввысь. Захватывающее зрелище, даже когда знаешь все это наизусть. Голубое небо, веретено корабля и грохочущие дюзы… Но это для них, тех, кто остался внизу. А мне — пятьсот секунд полета «на взрыве».
Начали расти перегрузки. Я почувствовал, что какая-то непреоборимая сила все больше и больше вдавливает меня в кресло. Было трудно пошевелить рукой и ногой. Перегрузки все возрастали, Да, перегрузки росли. И я был рад. Я радовался этой тяжести, как радуются победе. Ведь это было настоящее. То немногое, что мне досталось…
Земля напоминала:
— Прошло семьдесят секунд после взлета. Я ответил:
— Понял вас: семьдесят. Самочувствие отличное. Продолжаю полет. Растут перегрузки. Все хорошо.
Ответил бодро, а сам подумал: неужели только семьдесят секунд? Секунды длинные, как минуты. Минуты… А мне хотелось, чтобы эти секунды длились часами. Ведь этих секунд и минут так мало. Мало для меня и этого островка земной жизни диаметром чуть больше двух метров. Запасы пищи, воды, регенерационных веществ и емкость источников электропитания рассчитаны на полет длительностью до десяти суток. Это — из технического описания. Это — на случай отказа двигателя. Корабль затормозится в атмосфере и через несколько суток совершит посадку в одном из районов земного шара. Это — для тогда. Когда могло случиться все. Могло, но не случилось. А сейчас в случае отказа меня мягко подхватят магнитные ловушки и аккуратно поставят в один из ближайших доков. Только и всего. Даже обидно, что рисковать-то л сейчас не могу. Ведь для него полет — Подвиг. А для меня? Что значит этот полет для меня? Я протянул руку к бортовому журналу: …Отчетливо вырисовываются горные хребты, крупные тени, большие лесные массивы, пятна островов, береговая кромка морей. Я видел Солнце, облака и легкие тени на далекой и милой Земле. Сейчас у него уплывает карандаш и он станет громко диктовать свои впечатления на магнитную ленту…
Земля… А ведь действительно, для того, чтобы понять, как она тебе дорога, просто необходимо взглянуть на нее вот так, в маленький иллюминатор с оптическим ориентиром. Сколько же ей пришлось вытерпеть?! С тех пор, как человек почувствовал себя царем и стал царствовать, глупо и неумело. Травил ее кислотными дождями, вырывал ее зеленые волосы. А сейчас она летит во Вселенной, светлая и голубая. Он видел ее такой. И теперь, когда межзвездные корабли стартуют с орбиты Марса, когда юркие планетолеты доставляют пассажиров на Луну в считанные минуты, нам некогда взглянуть на свою планету пусть в маленький, но так много открывающий иллюминатор.
Корабль вышел на орбиту — широкую космическую магистраль. Наступила невесомость — то самое состояние, о котором еще в детстве я читал в книгах К. Э. Циолковского. Сначала это чувство было необычным, но вскоре я привык к нему, освоился и продолжал выполнять программу, заданную на полет. Вот оно, передо мной. Отпечатанное на бумаге, оттиснуто золотыми буквами. Полетное задание № 1. Его знает наизусть каждый космонавигатор: «Одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180–230 километров продолжительностью 1 час 30 минут с посадкой в заданном районе. Цель полета — проверить возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверить оборудование корабля в полете, проверить связь с Землей, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта».