— За что она так? За что?
Спросила я никого-то конкретно, а просто так, в пустоту, не сдержавшись.
— У всех своя, правда, Анют. Не обижайся на нее.
Артем снова обнял меня, прижал к себе и стал гладить по волосам. А я горько всхлипывала, прижавшись к нему. Меня разрывало от горечи, и было просто необходимо выговориться.
— Зачем она так о ней? Ну, зачем? Ну, какая разница сколько ей лет? Это же ее мама! Мама! Да если бы только моя мамочка была жива! Я все бы отдала сейчас за минуту в ее объятиях.
— Анечка, хорошая моя! Я понимаю тебя, как никто! Поверь! У самого мама только год как ушла. Скучаю еще жутко и слезы утираю тайком от всех. Жалею о многом несказанном, не сделанном, но это жизнь. По-другому ее уже не перепишешь! Не дано. Никому. Таковы законы этого мира. И ты можешь обидеться и на меня, но насчет денег Шульгина твоя тетя права. С него не убудет, а вам с братом, они просто необходимы. Когда боль поутихнет, ты сама это поймёшь.
Я тяжко вздохнула и отстранилась от Артема. Я и сейчас уже это все понимала, но смириться с этим было невероятно тяжело. Как и с тем, что виновнице ни будет никакого наказания за содеянное, разве, что от бога воздастся как-нибудь.
— В таком состояние после аварии его дочь?
— Насколько я знаю, у нее сотрясение мозга и перелом носа.
Я еле сдержала ругательство уже вертевшееся на языке. Только и осталось, что вопрошать:
— И где же справедливость твоя, боже?
— Она будет, Ань. Обязательно. Иначе не бывает. Карму, никто, никогда и не за какие деньги не отменит.
— Карма говоришь, — горько усмехнулась я. — это типа все события, происходящие с нами, сейчас, имеют причинноследственную связь с событиями, совершенными нами в прошлом. Да?
— Точно так, — кивнул Артем.
— Так скажи мне: где ж я так на кармовала, что теперь так невероятно огребаю, а? Это что ж такого сделать надо было?
— Будет и счастье у вас, обязательно, — ободряюще улыбнулся мне Артем, поправив волосы.
— Ты только верь в это. Ради брата верь. Тогда и он верить будет. Иначе без веры, у вас не жизнь будет, а бессмысленное существование
Попробую, — буркнула я, с тяжелым вздохом.
Ради брата я и правда, попробую. Только бы господь сберег его для меня.
— Анечка, мне пора, правда. Прости очень много дел. Я поеду, а ты, если что — звони. Я на связи.
— Хорошо.
Артем поцеловал меня в лоб и ушел, а я сразу почувствовала себя невероятно одинокой. Неужели же успела уже к нему привязаться? Это я очень зря конечно. Что-то мне подсказывало, что его сочувствие ко мне кончится куда быстрее, чем у родственников.
Я упала на скамейку и просидела, тупо пялясь на свои руки не знаю сколько времени. Из оцепенения меня вывел голос Стаса:
— Да, жизнь порой не сахар, но хоть с мужиком тебе поперло. Держись его.
Я смотрела на мужчину снизу вверх, как и тогда. К сердцу начала подкрадываться паника, но я невероятным усилием воли заставила себя успокоиться и смотреть ему прямо в глаза. Сейчас мы в общественном месте, он на работе и трезвый. Тебя ничего не угрожает. Ты ему уже давно не интересна.
Стас, конечно же, заметил мой страх, и мне показалось, а возможно и нет, что я увидела в его холодном взгляде самодовольную усмешку.
Сейчас это казалось просто невероятным, но, когда-то я искреннеи больше жизни любила этого человека.
Глава 14
Старший брат моей лучшей подруги, все до безобразия банально и просто.
Да, я была влюблена в него. Да, по возможности я строила ему глазки. Призывно улыбалась и вставала поэффектнее когда он был рядом. Но он ко всему этому был естественно, совершенно равнодушен. И я не удостаивалась не чего, более обычных привет и пока, в купе со снисходительной улыбкой. Нам было по пятнадцать, а ему уже двадцать пять и он уже несколько лет жил с одной девушкой, как с женой.
Но однажды я пришла к Вике, а никого кроме Стаса дома не было. Она с родителями на дачу уехала, но меня предупредить забыла почему-то. Я, естественно, узнав это, сразу хотела уйти, но Стас довольно грубо удержал меня, схватив за руку.
— Куда? Пойдем, хоть чаю попьём. Тебе еще через весь город пилить.
— Спасибо. Не хочу. Дома пила.
Меня очень напугал пьяный блеск в глазах мужчины. Этот блеск делал Стаса совершенно невменяемым и непохожим на себя. Мне мгновенно сделалось жутко. Он нагло мне улыбался и был похож на огромного кота, вознамерившегося поиграть с маленькой, беззащитной мышкой. Все мое былое очарование им, смело в одну секунду. Словно штормовым порывом ветра. Мне словно бы ангелы кричали в уши: