Мне так не хотелось оставаться наедине со своим горем, что когда он собирался уходить, я, поддавшись своим страхам, схватила его за руку и тихо попросила;
— Не уходи, пожалуйста.
Артем замер, а затем сел на кровать и взял меня за руку.
— Я посижу с тобой, пока ты не уснешь, — тихо и ласково сказал он.
— Ты прости, что я навязалась на твою голову, я просто не могу еще набраться в себе сил, переступить порог бабушкиной квартиры и привычно не найти ее там. Я завтра перееду, обещаю.
— Не торопись с этим. Скажи-ка лучше, у бабушки было завещание? Кому теперь будет ее квартира?
— Она хотела отписать ее мне, но не успела.
— А с квартирой родителей что?
— Поручителем на ипотеку был дядя Боря, и поэтому после смерти родителей он переехал в нее раз платит, а с бабушкой был уговор, что свою квартиру она на меня отпишет, а после смерти ее все и откажутся в мою пользу, чтоб нам с Дениской на улице не оказаться, но прошло шесть лет, а бабуля так и не дошла до нотариуса.
— Случайно ли? — не весело усмехнулся Артем. — Детей у бабушки твоей много, а внуков и правнуков, еще больше.
— Думаешь, это они ее отговаривали, и теперь у них хватит совести оставить нас с Денисом на улице? — я аж похолодела от ужаса.
— Не удивлюсь, увы, — печально вздохнул Артем.
— Боже! — этот разговор стал для меня страшным откровением.
Все это время я не решалась намекать бабушке на завещание, боялась обидеть. Мол че ты смерть мою торопишь? Надоела уже старая? А вот кто-то, похоже, ничуть не стеснялся!
— Не плачь, Можешь жить здесь, сколько хочешь, а там, разберемся по обстоятельствам. Завтра съездим за вашими вещами.
— Мне очень неудобно пользоваться твоей добротой.
Артем все гладил меня по руке, и это успокаивало и дарило приятное тепло, что разливалось по всему телу и мне очень не хотелось, чтобы это заканчивалось. С Артёмом, горе переносилось легче, словно он был моей родной душой, берущей часть моей боли на себя.
— А мне будет неудобно, если вы с братом останетесь на улице, — Артём улыбнулся мне очень нежно, так, что даже сердце затрепетало, и на глаза навернулись уже слезы благодарности.
— Я думала, что среди таких богатых людей не бывает таких отзывчивых и бескорыстных как ты.
— Всякие бывают. Как и везде.
— Я завтра с утра уберусь в доме, как следует, могу и еду приготовить.
— Незаморачивайся! — отмахнулся Артем. — Засыпай.
Он осторожно прилег рядом, лицом ко мне, по-прежнему держа меня за руку.
Мы оказались на одном уровне, смотрели глаза в глаза друг другу. Мне вдруг стало неловко и очень жарко, словно одежда меж нами была лишней.
Артем потянулся к упавшей на мое лицо пряди волос, я же опасно приблизилась к его губам. Они манили своей пухлостью и мягкостью. Дыхание его участилось и обдавало запахом сладкой мяты
Этого мужчину, я совершенно не боялась, страхи, сковывавшее меня много лет, рядом с ним осыпалось пеплом и развеялись в пространстве. Этого мужчину, я сама не хотела отпускать от себя до утра.
Наши губы соприкоснулись очень осторожно, очень нежно. Мы словно бы боялись спугнуть друг друга и очень осторожно пробовали друг друга на вкус. И лично мне вкус Артема понравился. Мягкий, сладковатый, дурманящий как легкое вино.
Он медленно, не торопясь захватывал мои губы своими, давая мне возможность отстраниться в любой момент. Но отстраняться я не хотела. Понимала, что это большой грех, а в такой день и особенно даже, но ничего с собой поделать я не могла. Мне хотелось его защиты, тепла, ласки. Чтобы согреться, чтобы отвлечься. Чтобы не сойти с ума от боли и одиночества. Я была готова на все. Лишь бы не остаться этой ночью одной. Я сама углубила поцелуй, сама проникла своим языком в его рот, от чего Артем сразу осмелел и стал завладевать моими губами с большим напором.
По спине пробежали будоражащие мурашки, все тело охватил жар и сладкое, греховное нетерпение, желание большего. Оно было настолько сильным, что все тело затрепетало и завибрировало. В одно мгновение став невероятно чувствительным. И отдавалось учащенной пульсацией в самой потаенной точке моего тела.
Как же давно я не испытывала ничего подобного!
С того самого времени, как раз и навсегда прекратила мечтать о Стасе.
Артем оторвался от моих губ и плавными, нежными поцелуями перешел к шее. Кожа там нежная, чувствительная, а губы Артема горячие, влажные. Идеальное сочетание, заставившее трепетать мое тело от блаженства. Меня от каждого его прикосновения словно огненной молнией наслождения пронзало, и я не смогла сдержать стона удовольствия. Выгнулась навстречу его губам, вцепилась пальцами в его могучие плечи.