Спать в карете было неудобно. С нескольких попыток удалось обернуться волком — так было проще устроиться на узкой лавке. Я хмыкнула, устраивая голову на подушках — их было тут столько, что казалось, будто карета предназначена для изнеженной леди. Тем удивительнее было то, что Альвиана не стесняли условия дома на окраине парка и самодельный стол из грубой доски.
Сам Альвиан появился утром. Вокруг было шумно — обслуга дворца и стражи готовились к дороге. Карета несколько раз качнулась, пока её загружали вещами принца.
— О! Волк Виена! — воскликнул стражник, наверное, видевший меня два дня назад. Он протянул руку, чтобы погладить. А я изо всех сил старалась не превратиться в человека. — А я-то думал, куда он тебя дел? А оно вот как! Оставил волка охранять наследника вместо себя!
Я подняла голову и посмотрела на стражника — что значат его слова? Но тут подошел Альвиан, и стражнику пришлось отойти. Альвиан заскочил в карету и закрыл дверцу. Через несколько минут кортеж начал движение. Сквозь открытое окно я видела, как мы проехали ворота и повернули на дорогу. Впереди было несколько дней пути, сопровождаемые стуком копыт и едва слышным поскрипыванием колес.
— Ненавижу путешествовать в карете, — озвучил мои мысли Альвиан. Конечно, в моей памяти была лишь единственная поездка в почтовой карете и несколько — на отцовской телеге. Они не шли ни в какое сравнение с комфортом императорской кареты. Но сидеть здесь было так же скучно.
Альвиан опустил занавески, скрывая от меня мелькающие мимо деревья.
— Можешь превращаться, — прокомментировал он.
И я тут же использовала это приглашение, вернув себе человеческий облик. Он непослушно мигал и шел рябью, прежде чем я смогла почувствовать себя прежней. После ночи, проведенной в образе волка, было приятно почувствовать себя человеком. Вдвойне приятно, что после стольких дней странное проклятие начало отступать. Мне нравилась моя сила и мой волк, но в обличии человека было комфортнее.
— Где Виен? — спросила я, когда стала уверена, что не вернусь в тело волка и мой голос не сорвется на рык.
Альвиан пристально посмотрел на меня, и я смутилась своего вопроса.
— Тот стражник сказал, что я вместо него должна охранять тебя, — не стала называть Альвиана «Высочеством», чтобы между нами не повисло прежнее напряжение. До дворца путь неблизкий.
— Ты не должна охранять меня, — Альвиан равнодушно отвернулся к окну. Сквозь неплотную ткань занавески было видно, как меняется пейзаж. — Для этого вокруг достаточно стражников.
Немного помолчав, он все же добавил:
— После допроса убийцы открылись некоторые имена, которые не должны были прозвучать. Это дело слишком важное, чтобы откладывать до нашего прибытия в столицу, и чтобы я мог доверить его кому-то еще. Виен должен рассказать о происходящем отцу. Дальше расследованием пусть занимаются те, кому положено. Не спросишь, что за имена?
Я покачала головой. В моей деревне из лордов знали лишь Эверсонов да пару их соседей. Я и сейчас не помнила даже имен подруг Мелании, считая, что мне ни к чему это знание. Что я смогу понять, услышав имена лордов, которые мне не были известны? Я так и сказала Альвиану:
— К чему мне имена лордов, о существовании которых я не знаю?
Альвиан усмехнулся:
— Он назвал имена не только лордов. Среди них есть и маги Ковена.
— Я всегда знала, что магам веры нет, — ответила, понимая, что имена магов мне так же незнакомы.
— Это серьезное обвинение, — продолжил Альвиан, улыбнувшись моим словам. — Убийца мог и соврать. В мелком городке нет верных короне магов и нужных артефактов, чтобы распознать ложь. Но я склонен верить, что названные убийцей имена все же имеют отношение к некоторым событиям. Конечно, в столице его тоже допросят. Но работать по имеющимся данным нужно уже сейчас.
Я задумалась о сказанном. Пока я жила в деревне, всё эти политические движения мало меня волновали. В конце концов, какая разница, кому платить налоги, если тебя не пытаются изничтожить? Даже в поместье Эверсонов меня волновало лишь благополучие моих хозяев — но я никогда всерьёз не думала о том, что этому благополучию может что-то угрожать. Теперь же, когда моя жизнь оказалась тесно связана с жизнью принца и его невесты, происходящее пугало. С каждым разом становилось яснее, кто наш враг. От того правда казалась ужасающей. Такого врага нельзя было победить мечом или волчьими зубами. Смогу ли я защитить Меланию, если в императорском дворце случится переворот? Мои мысли завели меня слишком далеко, и, видимо, это отразилось на моем лице.