Утихли и разговоры среди слуг. Первое время, устав шептаться за спиной, они спрашивали меня о браслете напрямую. Но я лишь пожимала плечами — что я могла сказать? В конце концов одни назвали это причудой господ. Другие виной всему объявили мое воспитание и рекомендацию матери. Третьи и вовсе предпочли промолчать, занятые новыми сплетнями.
Лишь стражники на тренировочной площадке посмеивались:
— Видать, господин заприметил твой талант. Уж не приставят ли тебя в телохранители молодой леди?
— Отбиваться от кружев и шпилек? — буркнула я.
Жизнь в поместье была безопасной. А люди в городе под стенами поместья очень любили своих господ. Я ни разу не слышала, когда бывала в городе с поручениями, чтобы кто-то скверно говорил о ком-то из Эверсонов. И не видела, чтобы люди проявили враждебность по отношению к Мелании, которую я часто сопровождала. Одни здоровались с Меланией, узнавая. Другие почтительно кланялись ей и пропускали мимо. Для защиты от мелких хулиганов хватало стражников поместья, всегда следовавших за Меланией на некотором расстоянии.
Однако шутки стражников породили новую волну слухов. Которая улеглась еще быстрее, чем весть о браслете — не происходило ничего, что хоть как-то бы могло подтвердить эти догадки.
А еще через некоторое время поместье всполошила очередная новость.
— Лорд Эверсон получил письмо от его величества, — шепнула Тарья, моя соседка по комнате, многозначительно приподняв брови и передавая мне поднос, на котором лежали несколько писем для Мелании. Поверх цветных конвертов с письмами от подруг девушки лежал еще один — из плотной бумаги, украшенной позолоченными вензелями. Я была далека от светских порядков и не совсем понимала происходящего. Тарья, хихикнув, пояснила: — Госпожу Меланию приглашают ко двору императора.
Когда я вошла в комнату Мелании, чтобы передать письма, другие девушки заканчивали с её утренним туалетом. Мелания, не скрывая удивления, взяла письмо императора.
— Для Большого Бала еще рано, — пробормотала она, открывая конверт. Пробежав глазами по строчкам, бросила письмо на поднос и задумалась, игнорируя другие послания. Мы все затихли, с любопытством ожидая пояснений от госпожи. Но Мелания лишь нервно сжимала кулачки, ожидая, пока служанка закончит заплетать её волосы.
— Поторопись, — раздраженно буркнула она. От неожиданности служанка уронила шпильку, которая тут же затерялась в мягком ковре.
Едва дождавшись, пока служанка закончит работу, Мелания подскочила и, схватив письмо, вылетела из комнаты. Одна из девушек побежала за ней, выглянув в коридор, но так и остановилась в дверях. А уже к полудню слуги передавали друг другу весть о том, как Мелания ругалась из-за письма с отцом.
Император приглашал молодую госпожу для отбора невест наследного принца. Несмотря на оказанную честь, Мелания не хотела подчиняться приказу императора. А это был несомненно приказ, хоть и оформлен он был, как дружеское приглашение. Как и полагается этикетом, император прислал два письма с приглашением — самой потенциальной невесте и её отцу.
— Ну и что, что я соответствую нужному возрасту! — кричала Мелания, ругаясь сначала с отцом, а потом и с матерью. — Как можно выйти замуж за того, с кем я общалась всего пару раз еще в детстве? И вообще, может он мне не нравится!
— Я слышала, что он не такой уж и красавец, — жаловалась она потом, когда я и служанки поправляли её растрепавшуюся прическу или помогали переодеться ко сну. — Но придворные девушки постоянно крутятся вокруг него — как я могу быть уверена в его верности?
— Какое вам дело до других девушек, если он влюбится в вас, и вы станете его королевой? — ответила ей одна из служанок, орудуя расчёской.
— Какое вам дело до внешности, если он будет добросердечен, как его отец, — говорила другая, развязывая шнуровку на платье.
— Я еще не выхожу за него замуж, — ворчала Мелания. — Нужно пройти этот обор. Это так унизительно. Если бы он полюбил меня просто так, а не потому, что я прошла отбор… — ворчание переходило в слезы. Слезы — в крики. А потом снова в ворчание.
Но всего через два дня Мелания успокоилась и приняла решение:
— Я поеду на отбор, — твердо сказала она, разглядывая в зеркале свои покрасневшие от слез глаза. — Пройду его или нет — не важно. Я подчинюсь приказу своего императора.
И уже в этот же день поместье загудело, словно растревоженный улей. Отъезд Мелании стал центральным событием поместья и основной нашей заботой. С самого утра и до позднего вечера мы носили разнообразные ткани и кружева для новых платьев. Бесконечно перебирали гардероб, постоянно меняя те наряды, что уже были, на новые или на другие из старых, которые Мелания и старшая леди Эверсон полагали более удачными. Все это казалось бесполезной суетой, но мы с ног сбивались, выполняя поручения Мелании и её матери. Каждый день приходил мастер танцев, и они с Меланией изучали самые модные при дворе па. Семейные обеды теперь стали временем для оттачивания светской беседы и знаний этикета. Романы, которые иногда читала Мелания, были сменены на газеты с новостями о событиях в столице и стране.