— У вас остались какие-то «но»? — архимаг недовольно посмотрел на своего гостя. Тот затрепетал теперь уже не от волнения, а от ощущения мощи более сильного одарённого.
— Мы не знаем, как точно подействует проклятие на истинного оборотня. Есть лишь предположения. Для точных результатов нужны опыты…
Вилард задумался. Но решил, что оборотень мало чем отличается от других людей, разве только особым даром. В конце концов, старое проклятие действовало и на одаренных — тех людей, чьим даром была магия. Есть ли вообще разница, как в итоге сработает проклятие? Главное, чтобы оборотень проявил себя, а нужный тон этому проявлению они обеспечат. Проклятие действовало на обычных людей и магов одинаково. Оно будило в их душах все затаённые обиды и злость, заставляя проклятие расти, менять тело, будить неконтролируемую агрессию. Старое заклятие проклятого мага, которое они собирали по миру, давно слилось с магией самого мира и изменилось, как меняется все, что в этом мире живет. И давно перестало быть просто экспериментом алчного до силы мага. Так почему оно не сделает с оборотнем то же самое, что делало с остальными?
— Это неважно, — медленно проговорил архимаг. Как бы не подействовало проклятие, они извлекут из этого свою пользу.
— И ещё, — добавил молодой маг, видя, что Вилард не слишком разочарован их далекими от идеальных результатами. — Не стоит использовать проклятие на территории дворца. Оно оставляет сильный магический след. Именно так нам удалось избавиться от магической составляющий при активации. Любому будет понятно, что это работа сильных магов. Нужно отвести оборотня подальше от дворца. Чтобы след успел рассеяться, пока его найдут.
Вилард снова нахмурился. Какой смысл в проклятии, если оно не привлечёт к оборотню нужного внимания? Но всё же отпустил молодого мага. Когда тот вышел из кабинета, архимаг щёлкнул пальцами, активируя артефакт на другом конце здания. Через несколько минут в его кабинет уже стучал другой человек.
Это был единственный обычный человек в поместье магов, не считая немногочисленных слуг. Его худая фигура была закутана в чёрный балахон. Взгляд бегал по кабинету, отмечая как малейшие изменения в обстановке, так и настроение хозяина.
— Нужна группа головорезов, — сказал Вилард без предисловий.
— Что за дело вы желаете им поручить? — прошипел человек в чёрном.
— Похитить одну леди, — губы архимага растянулись в улыбке. Новый план о поимке оборотня рождался сам собой. Человек в чёрном тоже улыбнулся:
— Желаете насладиться обществом юной девы?
Но Вилард лишь поморщился. Как правило, женщины добровольно находились в его постели. Не приходилось так изощрённо их похищать.
— Нужно выманить за пределы дворца её телохранителя, — пояснил он. — Потом твои люди должны выплеснуть это прямо на него. Выбери того, кто не ошибется. Зелье будет сложно повторить, — маг протянул посетителю склянку с мутной жидкостью концентрированного проклятия.
— Кого посоветуете отправить к леди в сопровождение? — задал ещё один вопрос посетитель прежде, чем заговорить о подробностях дела. И маг без раздумий ответил:
— Тех, кого не жалко.
***
Эрик запер дверь своего кабинета и снял кольцо, сдерживающее его магию. На столе перед ним лежало два конверта с зашифрованными посланиями, что принес слуга еще утром. Дела семьи и поместья не давали прочесть их сразу, хотя Эрик знал, что оба послания очень важны. Он не стал, как прежде, ждать пока магия полностью проснется. Нетерпеливо разорвал конверт с письмом. Первый тот, что получил от архимага Виларда из Ковена. Старый интриган редко сам писал ему, передавая свои послания через других людей. Тем интереснее было узнать, что соизволил сообщить ему маг.
Пробежав глазами по витиеватым буквам, написанными неторопливой рукой старика, Эрик смял бумагу. Среди прочих пустых слов, которые так любил архимаг, для Эрика имели значения лишь пара строк.
«Думаю, ты уже знаешь, что мы нашли способ поймать твоего оборотня. Очень надеюсь, что ты не станешь мешать своим старым друзьям.» И в конце прикрытая вежливостью угроза: «Как проходит отбор леди Мелании? Я искренне желаю ей успеха».
Значит в Ковене знают о шпионе Эрика. Стоит ли вообще открывать второе письмо?
Во втором письме было несколько слов о измененном проклятии и имя. Дюмон, опальный лорд, давно лишившийся титула и свободы. Он был невероятно жесток не только к своим врагам, но и подчиненным. Живущий на самой окраине империи, он не боялся гнева Его Величества. За что и поплатился, когда на трон взошел нынешний император, решивший искоренить в своей стране всю возможную несправедливость и жестокость. Истории об этом лорде рассказывали шепотом, боясь напугать впечатлительных леди. Эрик не знал его лично. Хотя, говорят, он все еще был жив. Но знал сына, унаследовавшего от отца вспыльчивый характер и тягу к насилию. Эрик слышал, что у него была еще и дочь, которая родилась уже после того, как лорда лишили титула, и потому ей дали фамилию матери. Что если она похожа на отца и брата? И как получилось, что её вообще допустили к отбору?