Ее ноги раскинулись, чтобы принять его. Он застонал и прижал ее бедро ладонью, удерживая на месте.
— Нет, — прошептал он, едва дыша, — еще нет.
— Да! Сейчас! — Она изогнулась под ним, ее гладкое, разгоряченное тело терлось о него, умоляло.
Он напряг мышцы, надавил и вошел в нее — самую малость. Он двигался осторожно, дразня ее, чувствуя, как пресекается ее дыхание под его губами, как выгибается под ним ее тело, чувствуя мягкий жар ее грудей.
— Вот так я должен был взять тебя первый раз, — прошептал он, входя чуть глубже, впитывая ее наслаждение. — Если бы я знал, что ты мне отдаешь. — Я должен был взять тебя медленно, очень медленно, будя каждую твою частичку.
Он губами и языком обвел по краю ее ушко — и застонал, когда она выгнулась, немо умоляя его взять ее полностью.
— Еще? — тихонько промурлыкал он.
Она яростно забилась под ним, обдавая его шелковым огнем своей кожи.
— Да! О да! Макс… прошу…
— Сколько? Столько? — Он надавил глубже, не снимая ладони с ее бедра.
Ее крики и нежный жар тела рвали его самообладание на куски. Он сопротивлялся из последних сил.
Удержавшись на самом краю, он вышел из нее и слегка отодвинулся, нащупал бутон сладострастия и стал его ласкать. Ее тело затрепетало.
— Открой глаза, — прошептал он. — Ну же. Взгляни на меня.
Ее веки медленно приподнялись, открывая расширенные, затуманенные зрачки. Ее губы, мягкие и влажные, разомкнулись и набухли, покорившись его яростной страсти.
Он нежно погладил округлость бедра, приподнял его, согнул ее ногу, потом вторую и развел их в стороны, открыв ее полностью. Он почувствовал, как прервалось ее дыхание, а зрачки расширились еще больше — она поняла, что беспомощна перед ним. Балансируя на краю желания, он заставил себя ждать, чтобы увериться, что она ему полностью доверяет. — Пожалуйста, Макс… люби меня… сейчас. Лихорадочный шепот лишил его самообладания. Он вновь прижался губами к ее губам, целуя ее все более властно, и погружался в нее медленно, неумолимо, в ее жаждущий жар, пока они не соединились полностью. Подняв голову, он посмотрел на нее, покорно распластавшуюся под ним. Сладкая, жаркая… и принадлежит ему. Вся. Целиком.
Потрясенный до глубины души, он прошептал:
— Я люблю тебя, Верити. Сейчас. И всегда. Ее губы задрожали.
— Макс… нет, ты не можешь… Я…
Он поцеловал ее в уголок рта.
— Да, любовь моя. Ты меня любишь. И я тебя люблю.
Он навалился на нее всем телом.
Она вскрикнула и забилась под ним, утоляя его боль, лаская его плоть, погруженную в нее, и он не выдержал. Застонав, он начал двигаться, погружаясь все глубже, все мощнее, овладевая ею без остатка и навсегда.
Верити ловила ртом воздух, ее тело вспыхивало пламенем с каждым новым его толчком, она уже не владела собой. Внутри ее нарастало напряжение, исторгая из нее отчаянные, умоляющие вскрики. Он безжалостно глушил их своими губами, овладевая ею, сплавляя их тела в единое целое, так что она больше не знала, где кончается одно и начинается другое.
Ее мир рассыпался вдребезги, и огненный ливень хлынул, прожигая ее насквозь, растворяя в экстазе, а его плоть все вонзалась и вонзалась в нее, пока собственный экстаз не сотряс его тело, и он заполнил ее всю до конца.
Глава 17
Макс проснулся и увидел, что день уже давно наступил. Он посмотрел на каминные часы и не поверил глазам. Уже перевалило за полдень? Как это он умудрился проспать так долго?
Он зевнул и потянулся. Верити наверняка пошла одеваться. На подушке лежала записка. Гм. Это лучше, чем ничего, но он предпочел бы найти здесь Верити — теплую, мягкую, сонную… ждущую его поцелуев. Его сердце забилось сильнее.
Он развернул записку, гадая, в чем дело.
«Макс…»
Он выругался на чем свет стоит. Быстрый взгляд за окно подтвердил его страхи: надвигался туман, обычный здесь в это время. Но она ведь об этом не знает! Ее не должны пустить! А если…
Двадцать минут спустя он сбежал вниз по лестнице.
— Взяла кабриолет? В такую погоду? — Макс уставился на старшего конюха, и внутри у него медленно холодело.
Морской туман затянул конный двор. Сада и дома уже не было видно, как будто они исчезли вовсе. А валы тумана все накатывали и густели.
Такого тумана здесь никогда не бывало. А Верити уехала три часа назад.
— Дьявол, Марли! Она совсем не знает ту часть местности!..
Марли кивнул:
— Угу. Не думал я, что она застрянет так надолго и что туман такой накатит. Но я запряг ей Бесси. Эта кобылка из самого ада дорогу назад найдет. И еще она собак с собой взяла.