Их мать умерла рано. Он помнил её доброй и ласковой женщиной, которая никогда не журила сыновей. Она была сиротой, которая во всём почитала мужа, доверялась ему, щедро делилась с ним светом своей души. И её совсем не пугало то, что он ведьмак. Правда, до того, как тьма завладела им, жена не дожила. Будь она жива, этого бы не случилось. Её смерть подкосила его, сделала уязвимее перед тьмой.
Бран сделал вывод – ведьмакам нельзя ни к кому так сильно привязываться. Иначе может случиться страшное. Вот только совсем без чужого света тоже не обойтись. Слишком уж быстро он тратится. А добыть этот свет ох как непросто, да и не каждая душа, увы, подходит.
Он надеялся, что Верити Розверт сможет отдавать ему свой свет. Девушка она скромная, тихая, незлобивая – все в округе так о ней отзывались. Но даже это делать служанка боялась. Проще всего было забирать свет через прикосновения, однако, стоило как-то раз взять её за руку, как Верити насмерть перепугалась. Её начала бить дрожь, из глаз заструились слёзы.
Так ничего и не вышло. Свет в душе девушки, несомненно, присутствовал, но отдавать его она не желала ни в какую. Насмерть зажалась, закрылась в себе.
А потом Брандон уехал. И вот только сейчас вернулся домой. Вернулся и застал девчонку в своей постели. Удивился – не то слово. Вот только повела она себя совсем иначе – ни тени привычного горького страха. Вырывалась и вопила, что твоя банши, даже укусила его. Словно подменили её, пока хозяина дома не было.
Весьма любопытно – когда его служанка успела так осмелеть? И с чего бы столь разительные перемены? Хороший вопрос.
***
Утро наступило чересчур быстро. Или это просто я слишком долго не могла заснуть – и на этот раз вовсе не из-за холода. Всё вертелась с боку на бок, думала, прокручивала в голове разговор с Рясинтой. Теперь я знала, почему Маргарета и другие в городке так боялись Брандона Торпа. Можно представить, какие суеверия и фантазии в их мыслях, покруче любых фильмов ужасов будет. Да, ведьмак им нужен, поэтому они не могли попросту изгнать его из Бриндаля или сжечь на костре, как ведьм в Средневековье, но вот сближаться с ним никто из горожан не желал. Все ещё помнили судьбу, постигшую его отца, и при этом не понимали, что своей искренней доброжелательностью, тёплым отношением к Торпу они могли бы помочь ему избежать подобной участи.
Тёмные люди, что с них взять?..
А Верити… Да, она тоже наверняка боялась хозяина. И вот в этом-то мой прокол. Когда ведьмак появился передо мной в спальне, я повела себя совершенно не так, как она. Забыла, что настоящая владелица этого тела была тихоней, которая едва ли стала бы орать и кусаться.
Очень надеюсь, что это ещё не полный провал. И что нынешним утром из меня не станут изгонять демона. Да, я ещё не совсем освоилась в новом мире, но всё же хотела бы ещё пожить и желательно стать самой себе хозяйкой. У меня ведь уже столько планов. Забрать у мачехи прикарманенные украшения, встретившись сперва с местным юристом, да и Маргарета на меня надеется, я же ей помощь в трактире пообещала.
Короче, скучать и страдать некогда.
Но Брандон Торп… Если верить фее, ему нужно то, что она сама дать не может. Свет человеческой души. Интересно, подойдёт ли моя? И в самом ли деле это безопасно? То есть я не постарею раньше времени, ничего такого ведь не произойдёт? Рясинта уверила, что всё будет в порядке, но я пока не слишком-то ей доверяла, чтобы не сомневаться в её словах.
Вот так я до утра и промаялась всякими тревожными мыслями. Забылась сном только когда уже светало и, как и следовало ожидать, проснулась с тяжёлой головой. Запоздало вспомнила, что должна быть на ногах ещё до того, как проснётся хозяин. Растопить камины, приготовить завтрак и всё такое. Ох, тяжела жизнь служанки…
Когда я, полностью одетая и с убранными в строгий пучок волосами, вышла из своей комнатёнки, ведьмак уже не спал. Более того – он сам пожарил себе яичницу, которую жадно уплетал прямо со сковородки, сидя за кухонным столом. Феи я поблизости не наблюдала, так что мы с Торпом оказались наедине.
И это был очередной неловкий момент.
– Простите… господин, – виновато пробормотала я, изобразив что-то вроде книксена. – Это ведь моя обязанность – готовить для вас. Я исправляюсь, обещаю, только не возвращайте меня обратно мачехе!