Повертев головой, Торп увидел две фигуры, застывшие между краем озера и забором по другую сторону тропы. Фонарь тут стоял всего один и свет он давал тусклый, но его хватило, чтобы острое зрение ведьмака позволило разглядеть, что одна из фигур мужская, а вторая женская. И это была не просто какая-то молодая особа, а Верити. Его Верити. И кричала именно она.
– Ты не… не арахнид! – услышал он её слова. – Ты и в самом деле тот, за кого себя выдаёшь! Что тебе от меня нужно?!
– А я ведь предлагал тебе поехать в столицу, – проговорил мужчина, стоявший на тропинке перед девушкой. – Хотел по-хорошему, ты не согласилась. Теперь придётся по-плохому. Очень вовремя у вас тут завелась эта нечисть, что девиц ворует. Вот на неё и подумают, я же останусь вне подозрений.
В его голосе, как и в словах, явно слышалась угроза. Приглядевшись, Брандон узнал барона Альдвита, родственника графа Дорраха. Кажется, именно ему и должно было достаться всё наследство – в том случае, если графская дочь так и не найдётся. С каждым днём шансов на успешный исход поисков оставалось всё меньше. Кажется, это понимал и сам граф, но всё равно упорно надеялся на чудо.
Ни Верити, ни Альдвит ведьмака не заметили. А тот, ступая осторожно, уже приближался к ним, обходя край озера. Тем временем девушка попыталась оттолкнуть мужчину с дороги, но тот не позволил, схватил её за локти и дёрнул на себя. Торп прибавил шаг, чувствуя, как закипает кровь в жилах. Прямо сейчас Верити Розверт угрожала опасность, и он ни за что не простил бы себя, если бы с ней что-нибудь случилось.
Двое боролись на узкой тропе, с каждым движением приближаясь к покрытому льдом краю озера. Брандон побежал, уже не заботясь о том, производит ли шум. Он оказался за спиной Верити, так что барон увидел его первым. Как и направленный в его лицо кулак. Аристократишка едва ли привык ко всякого рода переделкам, а вот для Торпа физическая сила и навыки боя являлись вопросом выживания. Он ещё в детстве нередко ввязывался в драки с другими мальчишками, колотя обидчиков, которые дразнили их с братом, потому что они были детьми ведьмака. Но сейчас победа была в разы важнее, чем тогда, потому что он защищал ту, что стала ему дорога.
В какой-то момент потерявший равновесие Альдвит начал заваливаться набок. Но перед тем, как упасть, он успел схватиться за край плаща Верити и потянул её за собой. Лёд не выдержал, и оба провалились под него, в холодную тёмную воду.
Девушка вскрикнула и забилась, пытаясь вырваться, но барон упрямо тянул её ко дну так, что завязки плаща затрещали. Веса добавляла намокшая одежда. Наклонившись над водой, Бран протянул руку и крикнул Верити, чтобы она цеплялась за него. Он уже успел с леденящим кровь страхом подумать, что всё кончено, когда наконец-то ощутил прикосновение её мокрых пальцев. Ухватившись за них покрепче, ведьмак резко дёрнул и, вытащив её из воды, порывисто прижал к себе, замёрзшую, вздрагивающую, но живую, будто самое дорогое в мире сокровище.
***
– Эдак тебя, милочка, угораздило! – сочувствующе произнесла швея Бёртон, ставя передо мной уже вторую чашку горячего травяного чая с липовым мёдом.
Мне пришлось вернуться к ней. До дома было ещё далеко, плащ мой утонул, а у меня зуб на зуб не попадал от холода, да и не только от этого потряхивало, если честно. Всё вспоминались слова Альдвита, а его безумный взгляд так и стоял перед глазами. И что только на него нашло? Он ведь действительно пытался меня убить и свалить мою смерть на очередное похищение нечистью, но по какой причине?..
Когда амулет против арахнида не сработал, я сначала растерялась, а потом поняла, что буду сопротивляться до последнего. Не для того я попадала в новый мир и по мере возможностей налаживала тут свою жизнь, чтобы вот так бездарно погибнуть из-за какого обнаглевшего аристократа. И всё же моих сил не хватало, так что, если бы Брандон не появился так вовремя, лежала бы я сейчас на дне озера.
Ведьмак, разумеется, попытался спасти не только меня, но и барона. Даже нырнул за ним, тоже насквозь промокнув, и вытащил-таки, когда казалось, что уже поздно. Лорд Альдвит был жив, но без сознания. Торп пошёл за мужчинами, которые помогли бы ему с бароном, а меня отправил к швее Бёртон греться и приходить в себя. Перед этим мы договорились, что промолчим о попытке Альдвита расправиться со мной. Версия, которую Брандон собирался представить графу и жителям Бриндаля, состояла в том, что он, выйдя из леса, увидел, как барон, поскользнувшись, падает на лёд, который не выдерживает его веса, а я, как раз проходившая мимо, силюсь ему помочь и тоже соскальзываю в воду. Я согласилась – разговоров и без того будет много, не хотелось бы, чтобы всё графство судачило о том, что столичный аристократ зачем-то хотел убить простую служанку.