Не тайна, конечно, ни для кого, как смотрят на цели и смысл жизни те, кто призван к высшему научному руководству молодых умов; не тайна, что они проповедуют с кафедр и в ученых статьях освободительную борьбу против всяких моральных принципов, считая их пережитком старинных, диких времен и своеобразной формой общественного принуждения на почве чисто социальных условий жизни. Напрасно говорят поэтому, что школа далека от жизни, далека и от семьи, что нужно взаимно сблизить их и сплотить; это совершенно неверно: современная школа полное и совершенное детище современной жизни и семьи, она питается ими всецело и в свою очередь питает и поддерживает их.
Не о близости школы к жизни нужно заботиться и говорить теперь, а о близости и школы, и семьи, и самой современной жизни и о связи их с чем-то другим, более высоким и чистым, что может влить в них новую силу, может в собственном смысле обновить и возродить их. Ведь очевидно оскудели и недостаточно прочны и надежны оказались те внутренние начала, которыми жили доселе и пока живут семья, школа и общественная среда, если замечается полное оскудение, разлад и разложение. То ли человек перенес центр и тяжесть своей жизни личной и общественной из внутри и из себя на периферию, на внешнее и вечно меняющееся, и запутался в этой смене внешних явлений жизни, и утерял веру в себя как строителя своей жизни, и слишком дорогой ценой - потерей свободы и личности - купил себе право на приход и мимолетные блага жизни. То ли уж очень человек поверил в себя, сознал свою силу и свободную мощь и в этом сознании пошел по ложной дороге. Правда есть и в том, и в другом. В себе самом носит человек благо и радость жизни, в себе же самом и разложение жизни и смерть. Важно здесь то, по какому типу идет развитие личной жизни и по какому преобладающему типу слагается общественная организация людей и их общественный быт. Мы хотим сказать, что здоровая организация людей и их общественная жизнь должны слагаться по типу их бытия церковного, другими словами: мы утверждаем, что возрождение жизни возможно только от Церкви и в развитии личности по типу и нормам тех идеалов, которые носит в себе Церковь. Ведь Церковь только в лице Самого Господа проповедала давно уже "лето Господне приятно" (Лк.4:19), но кто виноват в том, что его еще как будто нет, об этом потом.
Тайна страданий
Итак, Церковь, как мы сказали выше, давно уже проповедала в лице Господа "обновление жизни", объявила уже наступившим "лето Господне приятно" и даже более: положительно утвердила, что это уже сбылось воочию людей (Лк.4:19-21). Однако наличный опыт жизни человеческой и в истории целых народов, и в сфере деятельности каждого человека разительно ясно утверждает, что "лета приятна" все еще приходится только страстно ждать и искать, что человечество все еще не может понять и разгадать эту непонятную для себя тайну - тайну борьбы и страданий за благо и правду жизни, и эта тайна как общий закон жизни ясно чувствуется везде. Ведь не гимны благодарных и торжественно-хвалебных песней поднимались и теперь еще поднимаются к небу с земли, а чаще и громче слышатся вопли скорбей и страданий, ропот и стоны, а часто и прямо проклятия. Давно человечество думало над этой всегдашней тайной страданий жизни и старалось найти если не полную разгадку ее, то хотя несколько поднять завесу над этой тайной; думает и теперь над ней и, кажется, готово признать эти страдания подлинным законом своей и мировой жизни. Устами своих же ученых говорит оно теперь о законе борьбы за существование как общем и неизбежном законе жизни, не говорит только ясно, откуда же этот закон, какой его смысл и что же следует дальше. Ведь нужен же какой-либо смысл этих страданий, нужен же какой-либо просвет, который хотя несколько живил бы человека и давал ему силу и мощь. А в том факте, что человечество все-таки никогда не мирится внутренне с этим как бы заколдованным кругом общего смятения и общей скорби жизни и ищет всегда лучшей доли и блага жизни, ясно выражается, что закон страданий вовсе не выражает собой всей подлинной правды о жизни человека, а только говорит, что может быть другая жизнь, лучшая, что чувствуется она внутренне и что стоит только из наличных сил и форм жизни найти такую, которая подлинно была бы пригодна для устройства блага жизни, и оно будет обеспечено.
Человечество, к сожалению, ошибочно думает, что в наличных условиях жизни и ее пережитых и переживаемых формах выразилась вся природа личности человеческой и все стороны ее в своей норме и подлинности; и вопрос о том, истинно ли это человеческая жизнь и соответствует ли она идее свободно-разумной, творческой личности, какою хочет все-таки считать себя человек, - об этом думают мало.