Примечания
1. Печатается по изд.: Тамбовские епархиальные ведомости. 1905. 3 сект. №36. Ч. неоф. С.1496-1502; 24 сент. №39. Ч. неоф. С.1613-1620.
2. Гешефт (с идиш) - прибыль, приварок.
3. См.: ст. "Цели и нормы жизни" // Образование. 1905. Июль. (Прим. авт.)
4. Цит. неточно. См.: 2Кор.12:10 и 1Фил.1:21.
Свобода и народные идеалы
Теперь в дни различных свобод, дарованных русскому обществу, в дни, когда шумно празднуется это торжество свободы, а на ряду с этим обильнее льются слезы и кровь братняя и слышатся стоны и проклятия, нам, служителям Слова Божия, хочется тоже говорить о свободе, хочется напомнить о свободе без этих печальных явлений, а о свободе мира и любви, о свободе не частных только явлений жизни (слова, печати и т.п.), а о свободе всей жизни человеческой во всем многообразии ее проявлений. Голос совести и христианского долга побуждает нас вспомнить слова Спасителя нашего, сказанные Им некогда уверовавшим Иудеям и конечно имеющие свою силу и значение и для нас, званных ко Христу. Вот этим-то уверовавшим Иудеям Господь и говорил: "Если Вы будете верны Моему слову, то поистине будете Моими учениками и Вы познаете истину и истина сделает Вас свободными. И если Сын (Божий) свободит Вас, то поистине будете свободны" (Ин.8:31,32,36). Так, значит, все званные ко Христу давно уже призваны и к свободе и должны бы быть уже свободными; но только под тем условием могут быть свободными, если будут неизменно верны учению Господа, в котором открыта высшая правда и истина: и о нас самих, и о нашей жизни, и о мире, и о Боге и о всем происходящем с нами.
Итак, свобода в истине, а истина для всякого человека открыта в учении Христовом. Учение же Христово, мы скажем далее, есть учение наипаче о любви живой и сильной, о любви не словом и языком только, а самым делом.
Сам же Господь говорит, что тогда только признают во всех верующих в Него истинных учеников Его, когда они будут иметь любовь между собой.
Итак, скажем теперь короче: свобода, полная и совершенная свобода, для человека только в полной и совершенной любви по образу любви Христовой. Не даром же один из великих и блаженных древних учителей Церкви, долго искавший истину и свободу в различных философских учениях и нашедший их только в христианстве, сказал прямо: "Научись любить, а потом делай что угодно" (бл. Августин). Значит, любовь только может дать человеку полную свободу во всей его жизни и не потребуется тут никаких стеснений и ограничений, ибо не будет тут нарушено право другого, не произведено будет в жизни тех прискорбных событий, которые видим теперь при свободе.
И вот странным и обидным может казаться при живом христианском настроении то, что свобода - священный и законный долг каждого, призванного ко Христу, является еще и доселе камнем преткновения и соблазна, знаменем пререкания и вражды. Ведется какая-то странная и неестественная борьба за право свободы, когда кажется, что никто не похищал у людей да и не может похитить прав любви живой и самоотверженной, права восприять истину Христову целиком, познать, что есть истинное благо и в этом самом обрести полную свободу и слова и действий, желаний и помышлений. Если же в эту область законной свободы и долга свободной любви врывалось всегда и теперь еще врывается внешнее ограничение и самая свобода стала каким-то утерянным правом, то ясно отсюда, что жизнь наша утеряла нравственное начало любви, мы отступили от истины и потому не умеем любить и быть свободными.
А ведь если и говорим мы о любви и свободе, если во имя любви якобы происходит и все совершающееся теперь, то вопрос: носят ли эта любовь и свобода на себе печать духа Христова, который только один дышит полнотой свободы? Ведь жизнь человеческая давно уже обратилась в борьбу своеволий, в борьбу за права и преимущества, в борьбу за внешние блага жизни; это говорят и ученые люди. Ведь давно уже люди живут собственно не в единстве и единодушии, а только совместно друг с другом, сторонясь и опасаясь друг друга, и давно уже нравственное начало жизни и прочная внутренняя нравственная связь между ними заменилась внешней и хрупкой связью разных прав и предписаний, ограничивающих полную свободу или, вернее, личный полный произвол.
Не будем вдаваться в этот трудный вопрос о правовом порядке государственной жизни и о тех разных идеалах жизни и понятиях блага, на которых строится ход исторической жизни человека. Мысль наша невольно обращается туда, где кажется можно искать некоторого просвета для решения вопроса о том, каким идеалом и каким порядком жизни: - нравственным или правовым только, - хотел бы жить наш Русский народ и чего он хотел искать по преимуществу в жизни.