Но Абдураимов чувствовал сильный страх, который не уменьшился от стакана коньяка. Смутное чувство тревоги заставило наконец его выйти во двор.
Там он зашел за сарай и, пригибаясь, бросился к невысокому заборчику, перелез через него и оказался в другом дворе, калитка которого вывела его на параллельную улицу. Быстро обойдя квартал, «старик» начал осматривать близлежащие к дому Нюрки переулки. И в одном из них, на углу, приметил молодого парня, стоявшего у забора и смотревшего в сторону дома Нюрки.
Лоб Абдураимова покрылся испариной. «Неужели контора?» — молнией мелькнула страшная мысль. Он с трудом заставил себя спокойно думать. Спрятавшись за угол небольшого двухэтажного дома, стал следить за тем парнем. Было ясно: парень или ждет кого-то, или наблюдает за домом Нюрки. С новой силой в голове Абдураимова вспыхнули тревожные мысли. Вспомнил поездку в троллейбусе, того молодого человека, которого приметил. «Не он ли? А может, дождаться, пока стемнеет, и пришить его? — подумал Абдураимов, но тут же возразил сам себе: — Нет, нельзя. Если он из конторы, то должен быть не один, не мог же он случайно зацепиться за нас. Может, Арон привел? Черт знает, что думать!»
До самой темноты парень стоял на углу, и Абдураимов окончательно пришел к выводу, что он из милиции. Надо было что-то предпринять. Абдураимов тем же путем через двор соседнего дома возвратился в дом Нюрки. Вызвал ее в кухню и начал инструктировать:
— Понимаешь, не нравится мне обстановка вокруг твоего дома. По-моему, следит контора. Мы сейчас смоемся, а если к тебе придут, то скажи, что приходили двое на ночлег, ушли ночью, на поезд спешили, что знать их не знаешь. Смотри, о завещании не сболтни. Не то... ты же меня знаешь! — злобно сверкнул он глазами.
— Не пугай и не учи, сама знаю, что говорить и как вести себя. Ты лучше деньги гони, — огрызнулась хозяйка и уже более спокойным голосом сказала: — А может, тебе это все показалось? Нервы на старости лет шалить начали?
— Дай бог. Однако нутро меня, баба, не подводило еще никогда.
Абдураимов прошел в комнату, где Мхитарян уже устроился спать:
— Собирайся, уходить будем.
— Куда уходить? — удивился напарник.
— Еще не знаю, но уходить надо. Пока ты здесь коньяк допивал, я прошвырнулся по улице и увидел, что за домом следят.
— Кто следит?
— Если я тебе скажу, что это принцесса, то ты все равно не поверишь, — зло ответил Абдураимов. Наивные вопросы Мхитаряна, его безмятежный тон начинали выводить его из себя. Абдураимов подошел к кровати, на которой продолжал лежать Мхитарян, и сдернул с него одеяло:
— А ну, собирай манатки, да побыстрее!
Мхитарян начал молча одеваться. Абдураимов собрал чемоданы, поставил их у порога и повернулся к хозяйке:
— Нюра, ты выйди во двор и понаблюдай за улицей.
Хозяйка молча направилась к дверям. Абдураимов схватил висевшее в кухне полотенце и тщательно протер им стоявшие на столе бутылки и стаканы. «У них уже есть наши пальцы, зачем еще оставлять», — пробормотал он и повернулся к Мхитаряну:
— Готов?
— Как штык!
— Бери чемоданы и иди за сарай, уходить будем через соседний двор, я дорогу знаю. Жди меня за сараем. Смотри, чтобы с улицы не было видно, как ты по двору идешь.
Мхитарян вышел, а Абдураимов погасил свет, припал к окну. Улица была хоть слабо, но освещена. Его настороженный взгляд ничего не заметил. Тогда и он направился к дверям. Во дворе чуть слышно позвал хозяйку. Она тут же подошла и тихо сказала:
— На улице никого. Может, зря уходите?
— Уйдем, а потом посмотрим. Не беспокойся, еще свидимся, — и он сунул ей небольшой сверток: — На, держи. Здесь двадцать две тысячи, и дальше никого не пускай. Видишь, я игру честно веду.
— Вижу, вижу, дорогой! Дай бог тебе сто лет жизни! — начала лепетать хозяйка, но Абдураимов, не прощаясь, тенью прошмыгнул за сарай и, увидев Мхитаряна, взял у него два чемодана:
— Иди за мной, не шуми только.
Вскоре они оказались далеко от дома. Остановили какого-то частника. Тот согласился за пятерку подбросить до вокзала. На улице шел дождь, в машине было холодно и пахло бензином. На привокзальной площади они вышли из машины.
— Куда теперь? — спросил Мхитарян.
— Давай чемоданы оставим в камере хранения, а потом подумаем, что делать дальше.
В пустом зале, где находились автоматические камеры хранения, шла уборка. Две женщины-уборщицы неодобрительно посмотрели на прохожих мужчин, которые, оставляя мокрые следы на только что вымытом полу, прошли в самый дальний конец зала. Оставив чемоданы в камерах, они направились в зал ожидания, сели на свободную скамейку и стали думать, что делать дальше.