Но, с другой стороны, если это — оружие, то его можно применять только считанное количество раз, иначе яркая внешность и колорит группы примелькаются.? Но кто сказал, что он не наступил, этот раз? Тогда можно ожидать и диверсии и какого-нибудь скандала на границе, или любой другой провокации. А, может быть, всё гораздо примитивнее, и троица хочет подзаработать по дороге, тогда всё логично, им нужна реклама, вот они и везут товар в открытую? Тогда и молодцы к месту — два статиста. Голова у Мишки начала пухнуть от всевозможных предположений…
— Кларонелла ещё что-нибудь желает?
Пашка, молодец, включился в игру и играет восхищённого дурачка, наделяя простую танцовщицу графским титулом, разве графини так путешествуют? Интересно, что она ответит?
— Тёплую ванну, горячего настоя с мёдом и убери этих болванов!
Она кивает в сторону носильщиков и Пашка, включаясь в игру, делает вид, что выметает мусор, и вскоре пыхтящий караван с тканями, удивлённо озираясь на Пашкины пассы, медленно проходит мимо, после чего Пашка делает вид, что собирает с дороги то, что могли бы оставить носильщики, будь они животными и "вышвыривает" ЭТО в кусты.
— Ванну сейчас принесут из Ирит-Тара, вода к середине дня нагреется, настой уже готов, кларонелла.
Наградой ему служит заливистый смех мнимой графини и гулкое довольное уханье её мордоворотов. Пашка бежит к своим корзинам и несёт травяной настой в Мишкиной кружке!!! "Ах, ты, паразит, — думает юный колдун — ну, принёс бы свой, а я его так берёг с утра, придётся теперь водой перебиваться по жаре!"
Но думает он так беззлобно, зная, что Пашка для дела старается, хотя и переигрывает.
— Что-нибудь ещё, кларонелла? Может и этих болванов убрать?
Пашка создаёт конфликтик. Пока что игровой, лёгкий. Порцию своего смеха он опять получает, только теперь она сопровождается попыткой сделать ему больно. Один из верзил со словами: "Ах, ты, мокрица мелкая…", наносит Пашке удар своим страшным башмаком, который, однако, не достигает своей цели, то есть, Пашкиной задницы, пролетает мимо, по инерции летит снизу вверх, как у хорошего футболиста и опрокидывает мужика назад, к его полному недоумению.
Он поднимается и совершает вторую попытку, противник, повернувшись к нему его же целью, спокойно ждёт, пока нога начинает двигаться, делает шаг назад и, подхватив летящий уже между ног башмак, полностью повторяет предыдущее движение. Два — ноль.
"Теперь интересно — думает Мишка — если он воин, то будет бить, пока не убьёт. А если бутафор, то постарается замазать конфликтик и свести его к ничему."
Охранник, с грубого лица которого уже слетела маска добродушия, начинает снимать свою секиру, чтобы придушить мелкого наглеца руками как клопа. Наглец готовится к неминуемой схватке. И тут следует короткий окрик второго. И первый, сникнув и скрипнув челюстями, опять закрепляет свой пояс. Проверка не удалась.
Понятно, конфликт им не нужен. И понятие дисциплины тоже известно очень хорошо. Значит, они не равны по обязанностям! И что это может значить? Пора Пашке помочь.
— Кайтар, брось ты этих аралтанов! Им и так страшно! Пошли, пора двигаться, а то к ночи не дойдём!
Провокация удаётся. Теперь уже оба оскорбленных со злобными лицами надвигаются на Пашку, который потихоньку пятится назад и уже не отстёгивают свои пояса. Дело начинает пахнуть кровью. Свидетелей вокруг теперь нет, торговец проплёлся далеко. Ну и дисциплинка! Мишка встаёт…
Звучит один хлёсткий окрик. Это — она! Значит, танцовщица повелевает-таки двумя бугаями! Она — командир маленького отряда! Вот то, чего и добивались два мэтра в своём расследовании! Лёгкое повелительно — призывающее движение пальца и Пашка уже у ног юной красавицы. "Не переигрывай!" — думает Мишка, но сказать об этом не может и лениво ложится снова, отворачивается, кося глазом.
— А ты смел, дерзкий юноша!
— Скорее, слеп, кларонелла, сегодня свет Сияющего стал слишком ярким!
— И твой друг так же умеет?
— Если бы он осмелился открыть глаза, то ты увидела бы чудеса, прекрасная!
— Тогда почему вы тащите эти мерзкие кожи, а не служите достойному? — "успела разглядеть!" — думает Мишка.
— Мы служим клану, кларонелла, там наш хозяин, который указывает, кому и где работать, а за ним стоят наши родные, и наши воины, и наши традиции.
— Мне могут понадобиться умелые руки и толковые головы…Вот только такие длинные языки не нужны.
— Когда есть покупатель, всегда найдётся и товар, прекрасная, скажи только, чего ты можешь ждать от двух бродяг?
— Я найду им применение. Эти — слишком заметны. Они хороши на парадном входе. А через черный ход должны проникать серые и обычные.
— Ну, не настолько уж мы и серые…
— Когда молчите, то вас совсем не видно. А если ещё научитесь скрывать свою дерзость, то вам цены не будет!
— Лучше, чтобы цена всё-таки была, кларонелла, нам это привычнее.
— Я подумаю о цене.
— Где мы сможем найти тебя?
— Во Дворце Гирбата Богатого. Я направляюсь к нему.
— Ты думаешь, что нас он тоже заждался, прекрасная? Кто же пустит во Дворец оборванцев?
— Это ваши сложности. Если такие смельчаки не смогут где-то пройти, то они мне ни к чему. Благодарю за настой.
Она отдаёт Пашке кружку и он, откланиваясь, видит в ней одну из её висюлек, снятую с обруча на голове. Пароль? Пропуск?
Следопыты надевают свои корзины и тихо пылят в сторону кордона, а группе, оставшейся сзади надо закончить алгоритм, который длиннее обычного, так как надо навьючить аралтана.
Где-то на этой дороге движется ещё одна группа. "Семья — молодой муж, жена и мать жены идут из Бари-Кона в Сара-Тон, ходили гостить в поселение жены…" Мишка решает, что хватит уже на сегодняшний день, тем более, что их всё равно будут проверять на кордоне. "Жена и мать" будут идти медленнее, чем носильщики и в любом случае все проходящие не минуют одну точку. Идти недалеко, сейчас они снова увидят всех утренних "попутчиков".
Обсуждать им с Пашкой нечего, танцовщицу надо проверять, чего там думать, поэтому мысли текут свободно и Мишка вспоминает, как они попали к королю по приглашению, сопровождая грузы из пещер, когда зима только начала сдавать свои позиции и первые плоты прибыли в крепость.
Такой добычи клан не знал все годы, которые были потрачены на поиски, поэтому в качестве поощрения два юных мэтра были осыпаны величайшей милостью, чем вызвали жуткую зависть у всех воинов клана, изоляцию и чуть ли не бойкот, которыми наградило их родное общество. Теперь, даже оставшись дома, они бы только усилили эту непонятную неприязнь и только добавили бы к ней раздражение короля за невыполнение приказа, вот уж чего им совсем не нужно было.
Пришлось ехать. Взяли по паре золотых, а остальные потихоньку оставили в своих домах: Мишка — у отца, а Пашка — у матери, которой доверял гораздо больше, предупредив их не болтать, хотя слухи уже переползли через перевал и как всегда, обросли такими нелепостями, что к ним серьёзно никто не прислушивался.
Всех парней из Мишкиной группы Вождь раскидал по дальним кордонам, впрочем, это не было наказанием, наоборот, им давали выслужиться, так что жаловаться было не на что. Трезво рассудив, Мишка потом уже подумал, что он и сам бы так сделал на месте Карга Обгорелого, который правил спокойно, скучно, но устойчиво и стабильно. Не было в клане ни взлётов, ни падений, народ плодился, воины росли крепкими, девушки здоровыми, а Мишкин отряд ярко выделялся авантюристичностью, граничащей со смертью.