— Но тогда король должен выглядеть мёртвым… очень мёртвым!
— Ему достаточно притвориться.
— Зрелище на зрелище и король в главной роли! Забавно! Но без короля этот разговор не имеет силы. Хватит ли у тебя смелости также разговаривать и с ним, начальник?
— У меня нет выбора!
— Ну, поспи пока. Только мы тебя пока лишим речи, а то начнёшь орать! И не надо пытаться бежать, это бесполезно. И орать тоже.
Руки привязаны к ногам. Кляп, стенка. Даже если развяжется, не убежит. Пашка чувствует навалившуюся усталость, целый день они на ногах, остаётся завершающий удар, а на него нет сил. Сейчас нужно быстро и незаметно попасть к королю. Не им решать судьбы королевских родственников.
Опять перед разведчиками крылья коридора, которые охватывают зал и с двух сторон выходят в него. А где-то посредине проход к королю. Но искать его можно целый год, причем безуспешно, и, наверняка вход заперт со стороны королевских покоев, причём надёжно, иначе заговорщикам была бы открыта свободная дорога.
Им надо всего-то несколько вздохов: выскочить из дверцы и проскользнуть в коридор, идущий из зала к королю, на всякий случай, они идут к дверце с дыркой и с облегчением видят, что зал пуст. В нём темно, видимо, всё уже подготовлено и слуги попросту ушли, а охранник переместился за внешнюю дверь.
Вот почему шел сюда начальник охраны. Знал, что будет пусто и всего-то ему было дел: выйти, сунуть оружие и уйти. Ну, а им и того меньше. Два черных дьявола вылезают, полусогнувшись и на цыпочках переходят в открытый теперь проход, понимая, что сейчас может случиться всё, что угодно, такие сюрпризы не понравятся никакому правителю и он может выставить их вон, даже под конвоем. А может, и до этого не дойдёт, охрана не обязана разбираться, что за рожи лезут к владыке…
Так… Король не один, но он здесь, это уже хорошо. А вот подслушивать нельзя. Да что за жизнь такая, что ничего сделать нельзя даже во благо! Остаётся одно: выходить на свет божий, что они и делают, закрыв лицо балахонами и за несколько шагов до короля, падая на колени так, чтобы собеседник не видел их лиц и теперь играть дураков:
— Ваше величество, уж простите, но мы всё сделали!
— Всё почистили!
— Да там и было-то всего ничего, чуть сажи только, во оно у вас и дымило, а Кертарь то старый, не заметил, а мы уж расстарались, Ваше Величество, а если чо не так, вы пошлите с нами солдата, пусть посмотрит…
Мишка с Пашкой тараторят по очереди, не открывая лиц и показывают королю из-под балахонов его собственные печати, ну не глуп же он совсем, должен догадаться, кто к нему забрался и не от хорошей жизни. Ну, давай, дяденька, думай, соображай!
— Прошу Вас, кларон, подождите в прихожей, не уходите, мы сейчас продолжим беседу, а мне надо наказать этих детей Дарка, совсем распоясались. Только я убедительно прошу: ни одного слова! Никому! И скажите офицеру, чтобы никто не входил.
— Слушаюсь, Ваше величество.
Ну что ж, мудро. И собеседник не уйдёт, и они поговорят.
— Снимите это. Так я и подумал. Вы что, совсем разум потеряли?!! Что за маскарад?! Мальчишки! Это не игры!
— Ваше величество, время!!! Время уходит!! У вас измена! Во дворце заговор. Мы умоляем выслушать, а потом хоть голову рубите! Но ждать нельзя! Потом мы ответим за невежливость, а сейчас время убегает!
— Хорошо, быстро! Что у вас?
— Не у нас! У Вас! Заговор, в нём видные ириты, охрана, цель — убить вас и заменить на троне.
— Заменить? Меня?!! Кем?
— Тем, кто это затеял! У нас есть доказательство!
— Какое доказательство?
— Вот!
— Ну и что? Оружие для дротиков. Обычное оружие! Вы испытываете моё терпение!
— Это не обычное оружие. Оно для ядовитых игл! Видите, маленькие отверстия? Кто стоит у вас за спиной на зрелище?
— Какая разница, где? На всех церемониях — начальник охраны! Мой самый надёжный ирит!
— Это его оружие. И в нём были ядовитые иглы, только мы их отстрелили.
— Ну и что? Мало ли, куда он нёс это оружие?
— Он нёс его в зал. По дымоходу. Чтобы спрятать и в темноте выстрелить Вам в спину.
— Это чушь! Мы с ним прошли столько троп, а вы повторяете чьи-то грязные сплетни. Это недостойно воина!
— Ну, всё!! Я больше не могу! Мроган! Пошли отсюда! Пускай любуется на своего кларона, лучшего друга, пусть его истыкают иглами во все места, а я больше не хочу эту грязь вонючую перемешивать руками, весь Дворец — сплошной сортир, а ему, видишь ли, сказать нельзя…
Мишка вскочил и трясёт лучшего друга, которого понесло и речь его — обыкновенная истерика, просто кончились силы и нервы.