А вот торговцы людьми имели и дома, и семьи, и золото, но привыкнув к своей профессии, нисколько не желали от неё отказываться. Вартак мог ответить добром на добро, эти — нет. И бороться с ними можно было только одним способом — сталью.
Всё это Канчен-Та поняла не сразу. Дикарка поначалу отказалась идти сама, и с ней не стали спорить. Её приручали по известным за много лет рецептам, не привнося в эту работу ни нервных переживаний, ни даже эмоций. "Не хочешь, не иди!" Связанное кулем тело просто тащили по очереди, как несли бы тюк дорогой ткани или ковёр.
Через два дня кожа начала так чесаться, что она сама согласилась на всё, что угодно, только бы не чувствовать боли от онемения собственного тела, своего дурного запаха, и торговцы над ней не смеялись и не радовались своему успеху, всё шло так, как должно было идти.
Наоборот, пленнице дали вымыться в небольшом озере, просто обвязав верёвкой и не проявляя никаких чувств при виде её наготы. Товар и не больше того! Ей дали чистые лохмотья, а свою одежду она выстирала и решила беречь до лучших или худших времен, выпросив у врагов ещё и корзину.
Идти пешком было лучше, чем кулем трястись на чужих плечах и понемногу юношеская жизнерадостность начала вытеснять мысли о смерти. Но иногда всё её существо скручивалось от тоски и безысходности в такую тугую пружину, что маленькая девочка становилась опасней десятка мужиков. И они чувствовали это и добавляли верёвок на руках, связывая локти за спиной, от чего идти становилось вдвое труднее.
На эту борьбу уходило слишком много сил. Она ещё не знала, насколько бесполезно пытаться что-то сделать в одиночку, идя напролом своими обнаженными мыслями, горящими глазами и стиснутыми скулами. Торговцам некуда было спешить, они делали по хребтам горного массива громадную петлю, обходя своими тайными тропами все кордоны и обжитые места. И в их планы входило именно такое поведение дикарки, которое радовало жадные зачерствевшие сердца предвкушением торга и получением прибыли.
Постепенно стали прибавляться новенькие. Появлялись они ночью и Канчен-Та не видела, кто приводил этих несчастных. Тёмные безликие фигуры возникали из темноты в свете слабого огня, гудели низкими голосами и исчезали, оставляя товар. Пленницы вели себя одинаково примитивно, как будто неведомый монстр из них всех разом высосал жизненную силу. Даже несвязанные, женщины не пытались бежать, хотя были свободны и по ночам, чему мучительно завидовала маленькая воительница. Уж она-то знала, как использовать кинжалы. И как трудно найти беглеца в камнях.
На новеньких повесили корзины с вещами и теперь караван двигался быстрее. Каким-то образом пополнялись запасы еды, видимо, теми же ночами. Когда тропа пошла под гору, скорость движения ещё возросла. Стало заметно теплее, в мир приходила весна, воздух пропитался запахами, от которых всё живое сходило с ума и юное тело девочки тоже оживало. С любопытством осматривала она незнакомые места и это тоже давало ей новые силы.
Постепенно Канчен-Та привыкла к мысли, что всю свою злость должна запрятать внутрь себя и искать способ освобождения. Она пыталась вспомнить слова любимого о том, как научиться уговаривать неживое и кинула свои силы на это развлечение. Мроган много рассказал о колдовстве и принц тоже, но никогда она не думала, что ей может понадобиться странное и пугающее умение. А теперь ругала себя, за то, что не начала раньше.
Как и поначалу у Мрогана, у неё тоже ничего не получалось. Но новое занятие придало ей сил, даже внешне Канчен-Та изменилась и стала такой, какой хотели её видеть куриши и, хотя бы этим, впервые обманула их. Зубы перестали крошить сами себя. Взгляд стал спокойным, отрешенным, направленным в одну точку, из него исчезла ненависть. А то, что в этой точке стоит предмет, который надо сдвинуть силой мысли, никому бы и в голову не пришло.
У Канчен-Ты был камень, подарок принца, зашитый в пояс костюма, имевший вид простого осколка, поднятого с земли. Торговцы его нашли, ощупывая одежду, но сочли безопасным и сейчас артефакт мог бы помочь, но девочка не ощущала его колдовской поддержки. Она помнила, всё, что объяснял ей Мроган, знала об усиливающем действии, но не чувствовала его.
Канчен-Та, вспоминая рассказы своего кумира, заново осознавала их и удивлялась тому, что первые удачи он получил сам, не зная точно о том, что это возможно, не зная роли фигурки, которую носил с собой интуитивно, просто и упрямо идя к цели. Ей казалось, что она так никогда не сможет, и злилась уже на свою бестолковость и это новое ощущение помогло девочке не сойти с ума.