— Давай полетим.
— Давно бы уж предложил, ноги болят!
Лететь ночью страшно. Темно. А двигать двумя колдовствами я боюсь, мало ли, какое из них откажет, а в Сухарях это точно — стать калекой! Решение рождается простое и примитивное. Достаем дежурный факел, только без ручки, привязываем к нему верёвку так, чтобы пламя её не кусало и летим.
Я управляю своей ступой, а жена светит, её задача — поднимать факел над препятствиями и предупреждать меня, когда земля слишком близко. Очень любопытно, как мы смотримся снизу, надеюсь красиво! Трудность дополняется еще и тем, что здесь тропа кончается, ориентиров никаких, спасибо, звёзды яркие и, заранее выбрав одну, стараюсь двигаться по прямой только на неё.
Факел, застряв, вылетает из руки Канчен-Ты примерно в тот же миг, когда я понимаю, что пролетел лишнего, приходится делать фонарь и срочно приземляться на острые шипы. К счастью, перелетели совсем немного, из недр каменной черноты показывается, как маяк, световое пятно колдовского фонаря, значит нас заметили и открыли люк в пещеру. Молодцы, девочки, не дремлют даже ночью.
Кто-то вылез и светит факелом, пока мы осторожно перебираемся к входу, а потом бросается на шею и это очень приятно, особенно вместе с ревнивыми взглядами моей жены, которую, впрочем, тоже обнимает какой-то нахал! Из новеньких, что ли? "Здравствуй, брат!" Этот дом и эта радость — самое настоящее и непритворное, из того, что есть у меня сейчас в жизни! Простое Кейское счастье!
Нас вымыли, покормили и приласкали, как могли. Бедные девочки, заперли в каменном мешке, а ведь у них тоже романтика в голове! Поэтому, выслушав доклад дежурного, в котором нет пока никакого войска, наоборот, тишь и спокойствие, все отряды в поле, принц не появлялся, никто не убежал, мельница крутится, я рассказываю им всем наши приключения.
И про женитьбу командира, чтобы не лапали кларонессу, и про армию, про последнюю схватку. Не скрываю и варианты боя. Пока мы не выбали конкретный вариант, в них нет военных секретов. Пусть пофантазируют молодые мозги, воин без смекалки тупеет, а нам нужны острые глаза и умы.
То, что завтра придёт новый отряд, похоже волнует девченок больше, чем приход громадной для нас армии. А я уже диктую поручения дежурному, который, конечно, тут же находит себе секретаршу, поскольку сам неграмотный. Указания порою кажутся такими нелепыми, что приходится повторять их по несколько раз.
— Пиши! Всем отрядам зайти на базу… Записал?.. Сколько у нас отрядов?
— Шесть в поле, два по домам, четыре здесь, на пересменке.
— Значит, послать в шесть, тем, кто в поле. Записал?
— Тари, записала?
— Да.
— Пиши дальше. Послать королю донесение о нападении.
— А это зачем?
— Так это же военное вторжение! Так положено всем кланам.
— А секретность?
— Так ты не пиши про нас, а пиши про хассанов, как и следует!
— Записал?
— Тари, записала?
— Щас, погоди… Всё.
И так по каждому пункту. Мне было проще составить перечень самому, но его надо было потом исполнять, а для этого дежурный должен был не просто записать, но и понять, что к чему.
Найти мастера скорняка по тонким шкуркам. Найти земледельцев, которые возьмутся сажать колючие кусты в скалах. Нанять побольше селян (делать плотину в Тёщином Гнезде). Поймать или добром привести хассана, торгаша, разумеется, вслепую, чтобы не знал, куда попал, потаскать его подольше. Найти на мельнице Лабаря, предложить ему отстроить большой дом, чтобы у него получился постоялый двор. Нам — для всяких встреч с чужими, а ему — доход. И для отвода глаз. Поручить бабке сделать снотворного, много. Или купить в Столице. Мастеру сказать, чтобы усиливал щиты у всех разведчиков, так, чтобы держали удар дротика. Пусть найдёт кожу, привлекает помощников, а потом ещё нужно испытания провести. Принести побольше верёвок!
То, что я позорно заснул на руках жены, станет мне известно только завтра, а сейчас я смело бегу, лечу, сражаюсь во сне.
ПОДГОТОВКА
Армию нашли только на третий день. Два отряда по очереди, с интервалом в два дня прислали своих гонцов, но Мишка сразу же побежал туда, едва успев немного отоспаться и поговорить с новичками в карантине.
Толпа хассанов шла вдоль реки, неторопливо и беззаботно, не ожидая от судьбы никаких неприятностей. Шла она с благородной целью — наказать распоясавшихся иритов, поэтому настроение было бодрое. С приходом зимы, когда закончились все полевые работы, жизнь в городке стала тоскливой, поэтому поход можно было считать развлечением.