Участие королевских войск перепутало мне все карты и планы. Грандиозное театральное представление с появлением злого хассанского духа и ошарашиванием мозгов пришлось превратить в жалкую пьеску. Но чтобы яснее передать большой толпе масштаб событий и по возможности избежать массового кровопролития, я всё же сотворил на самом верху приёмной площадки фантом, напоминающий огромного старца.
Два помощника время от времени двигали, точнее, меняли ему глаза и губы. Не знаю, на что это походило издалека, но вблизи выглядело ужасно. Странная фигура в серой хламиде кривила рожу, которая колыхалась на высоте четырёх ростов ирита, нелепо скалилась, невпопад моргала.
Когда толпа, жаждущая золота, обследовала весь ручей снизу и поднялась на приболоченную поляну, нашу главную сцену, фигура заговорила. Её голосом служило два десятка орущих молодцев и девушек, спрятанных в расщелине наверху, которым я диктовал фразы, поэтому речь старца была отрывиста и нетороплива, а фразы коротки и обрублены.
Мы немного заранее порепетировали, чтобы соблюдать синхронность произношения, поэтому гигантский кукольный театр в целом удался.
— Стойте, хассаны! — пауза — Стойте там, где стоите! — пауза- Кто первый пойдёт! — пауза- Тот умрёт!
Двадцать глоток, сочетание низких и высоких тембров и некоторый разлад между ними, усиленные эхом, заставили воинов застыть в недоумении, такого они еще в жизни не видели. Мне в целом, понравилось наше творчество. Забавно, эффектно, годится для любого праздника! Только, не для войны.
Хассаны снизу давили на верхних, как всегда в таком сборище, нашлись слишком резвые, так что я вынужден оставить фантом в покое и начать ловить смельчаков. Первый из них, рванул верёд, сначала заметался, окруженный большим кольцом, а потом, придавленный более маленькими стенками перестал шевелиться и начал задыхаться. Замечательно! Устрашающе!
Я не хотел его убивать. Это слово стало мне омерзительно после последней схватки с сожжением. Достаточно было только эффекта. Поэтому, когда глаза воина стали безучастными, снял последнее, удушающее кольцо.
— Кто ещё хочет? — пауза — Стойте там, где стоите!
Думал, всё! Нет, ещё один побежал наверх! Почему не вниз? Ведь там спасение! Хочет сразиться с горным духом? Ну, давай… Бегущую цель трудно сразу поймать в маленькую ловушку, поэтому я опять делаю большую и внутри додавливаю второго… Что? Жить тоже хочешь? Ну, живи.
— Подойдите ближе! — пауза — Ближе! — пауза — И замолчите!
Не понимают! Хассанам вообще не свойственно делать что-нибудь одновременно. Если двое молчат, то ещё двое обязательно орут, и непременно, если из этих четверых двое стоят неподвижно, то оставшиеся яростно жестикулируют. А потом все меняются ролями. Поэтому толпа надвигается, шевелится как разозлённый муравейник и орёт.
Приходится создать раздражитель более мощный и массовый. Вот уже небольшой отряд мечется и задыхается в кольце, а, чтобы в толпе глубже поняли и услышали угрозу злого духа, в разных местах начинают бить в невидимую преграду группки искателей золота и потихоньку всё войско постепенно цементируется ими как засыхающими каплями клея. Может быть, так и надо было продолжать, но всё же воинов слишком много! Лезут!
Мне с нашего выступа хорошо видно всё, как с балкончика в театре. Если с ним сравнивать, то фантом стоит как бы на сцене, только зрители неутомимо ползут по рядам кресел, но не сверху вниз, а наоборот, всё выше и выше. Встали, наконец-то. Может угомонились? Попробуем ещё раз.
— Стойте, хассаны! — пауза — Стойте там, где стоите!
Нормальные селяне давно бы уже обделались и лежали лицом в грязи, но это же — воины! Те, у кого есть оружие, неожиданно начинают стрелять. Кто бы мог подумать?! У одного, первого, не выдерживают нервы, а за ним ещё сотни луков срываются и стремятся попасть старцу по глазам, по глазам! Не замечая того, что стрелы не втыкаются в тело, а пролетают сквозь него. Пускай потешатся, может, стрелы кончатся. Нервы успокоятся.