Черкасов сунул улики в карман.
— Благодарю, ваша светлость. С этим можно работать. Хотя, признаюсь честно, мало вероятности, что мы вытянем из этого стоящие сведения. Немец не идиот, и пушку точно уже сбросили. Причем наверняка где-то неподалеку. Но партию патронов можно отследить. В любом случае отдам это нашим криминалистам, а они вытащат все, что можно.
— Я могу рассчитывать на то, что вы поделитесь новостями?
Черкасов вздохнул.
— Учитывая мои особые связи с вашей семье, если всплывет что-то важное, я сообщу. А теперь главный вопрос. Зачем Немцу, если это и правда он, понадобилось убивать этого реставратора?
Твой выход, Алексиус. Опять придется закручивать все так, чтобы не помешать следствию и при этом сохранить свои маленькие тайны.
— У Никиты Ежова, пострадавшего, как раз была на реставрации моя уже можно сказать семейная реликвия. Книга по магии, которая является частью семейного архива и проходит как семейная тайна. В ней содержится информация, которую мы защищаем как эксклюзивные знания нашей семьи.
Черкасов удивленно приподнял брови.
— Я не слышал, чтобы род Николаевых обладал особыми секретными заклинаниями…
— А еще до этого июня никто не слышал о повторении Великой Триады. — Я улыбнулся. — Евгений Александрович, семейные тайны на то и тайны, что их тщательно оберегают. Серьезная магия любит тишину.
Экспедитор пожал плечами.
— Что ж, прошу прощения за этот вопрос, но я обязан был его задать.
— Понимаю.
— Получается, нападавшие хотели выкрасть вашу реликвию. Им это удалось?
Я покачал головой.
— Реставратор был проинформирован о ценности доверенной ему вещи и принял меры для ее защиты. Увы, за это он получил пулю в голову. Мне еще предстоит решать вопрос о компенсации ущерба для бедолаги.
— Должен сказать, вам повезло, Алексей Иоаннович, — отозвался Черкасов. — Большинство людей просто бы отдали книгу — и дело с концом. Мало кто захочет рисковать жизнью ради чужой тайны.
— Уверен, Ежов бы так и поступил. Но, полагаю, кто-то спугнул нападавших. Главное во всем этом — след того Немца, что уже появлялся в ваших отчетах. Реставратор сказал, что один из нападавших говорил с немецким акцентом.
— И с учетом цели нападения… Что ж, есть база, чтобы запустить дело в работу. А прямо сейчас… Не вижу смысла вас задерживать.
Я оглянулся по сторонам, чтобы понять, кто за нами наблюдал. Волков и Ерофеев стояли ближе всего, но не могли расслышать нашего разговора.
— Прежде чем я уйду, у меня будет еще одна просьба, Евгений Александрович. Или зацепка — тут уж как вам угодно.
Черкасов приподнял бровь.
— Что-то еще выяснили?
— Есть подозрения относительно одного из приставленных ко мне охранников. Слишком уж явное совпадение. Уверен, что на реставратора Немца кто-то навел.
Черкасов понизил голос.
— Фамилия, имя.
— Константин Волков, гвардия из Зимнего. Сейчас наблюдает за нами. Завтра у него свободный день, и, если он как-то замешан в этой истории, думаю, есть смысл за ним проследить.
Черкасов смутился.
— Алексей Иоаннович, понимаю ваше беспокойство. Но я сам служил в гвардии Зимнего под началом вашего отца. Туда не берут кого попало… Впрочем, в последнее время многое изменилось. Я принял информацию и сделаю что смогу.
В Петербург мы въехали уже за полночь, и все это время у меня разрывался телефон. И только когда Волков добрался вместе со мной до особняка и благополучно сдал свой пост, я смог немного расслабиться.
Однако отдыхом это назвать было сложно. Едва я переступил порог дома, как меня тут же вызвали в кабинет к отцу.
— Аграфена, как обстановка? — спросил я у помощницы, пока она провожала меня на аудиенцию. Или экзекуцию — время покажет.
— Нервная, ваша светлость. Мне показалось, что ваш отец чем-то… напуган. Редко видела его настолько встревоженным. Так что ждите грозы, Алексей Иоаннович.
Я устало улыбнулся. Обрушься на меня сейчас гнев всех богов Олимпа, я вытерплю — лишь бы скорее добраться до душа и хоть немного поспать. День выдался слишком уж длинный.
— Прошу, ваша светлость, — Аграфена открыла передо мной дверь, но сама осталась в коридоре.
В кабинете, что был совмещен с библиотекой, сейчас оказалось тесно. Вся семья в сборе — отец, матушка и благополучно добравшиеся до дома Виктор с Таней.
— Леша! — сестра бросилась ко мне и заключила в объятия.