Вид отрезанного пальца вызывал у Эрни тошнотворное впечатление. Он смотрел на него с отвращением, но не мог отвести глаз.
– Даже не знаю, что с ним теперь делать. Банка одна. Твои пальцы и мой могут перепутаться… – рассматривая палец, палач вдруг… лизнул его, чем вызвал у невольного зрителя чувство нескрываемого омерзения.
– Мм… – причмокивая, промычал Шарух. – Вкусно. Пищевой краситель с фруктовым ароматом… Хочешь попробовать?
Окровавленный палец оказался перед носом Эрни. Тот резко отшатнувшись, ударился головой о спинку стула.
– Поаккуратнее, не хочешь не надо. Голова что ли лишняя? – палач отошел от парня на пару шагов, все также с интересом осматривая палец. – Толку от него теперь никакого. Очень жаль, что он из… воска, – и оглянулся. – Не веришь?
Шарух размотал окровавленную тряпицу и показал Эрни руку.
– Твой, кстати, тоже…
– Так я и поверил! Я истекаю кровью, а он еще издевается!
– Давай, посмотрим, что с рукой на самом деле, – Шарух приблизился и, пристально глядя разгневанному пленнику в глаза, убрал ширму. – И что ты видишь? – затем он стал расстегивать ремни с этой руки.
Эрни совершенно растерялся. Палец был на месте! Когда рука освободилась, он поднес ее к глазам.
– Рассмотри получше.
– Но…
– А ведь больно было по-настоящему, не так ли? Ты сам себя обманул, Эрни, поверив, что я могу причинить тебе вред. Сам посуди, зачем мне тебя калечить?
Эрни устало уронил руку и, мучительно простонав, закрыл глаза.
– Я видел, как ты пытаешься быть мужественным и сильным. И тебе было очень страшно. Но хочу тебя обрадовать, я нашел способ предотвращать твои превращения, ты уже и сам, наверно, это понял. За прошедшие дни мне удалось собрать важные сведения о твоем организме. Правда, препарат пока в жидком состоянии, но я собираюсь создать капсулы. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Эрни мотнул головой.
– Ты сейчас очень злой и потому я побаиваюсь тебя освобождать. В общем, пока ты в таком состоянии тебе лучше сидеть здесь.
– А врач?
– Это кукла. Я специально разыграл весь этот спектакль, чтобы довести тебя до предела твоих защитных сил.
У Эрни вновь побежали слезы.
– Ты… чудовище!
– Все правильно, ты должен меня ненавидеть, бояться и замирать в благоговейном трепете. Что мы сейчас делаем: я оставляю тебя здесь, пока ты не придешь в себя, или второй вариант сам предложишь?
– Оставь меня.
– Хорошо. Но руку мне придется привязать, не хочу, чтобы ты освободился. Твоим освободителем должен быть я. Когда будешь готов, позови меня.
Привязав руку, Шарух удалился.
Эрни долго плакал, не в силах успокоиться. Ему было стыдно за проявленную слабость. Стыдно за свой страх и доверчивость, даже за то, что он оказался в таком беспомощном состоянии и не мог вытереть слезы. Даже слова Шаруха о препарате, избавляющем его от превращений, не радовали. Перенесенный стресс оказался слишком сильным. Мозг отказывался что-либо анализировать. Когда слезы закончились, он просто всхлипывал, судорожно глотая ртом воздух. Эрни твердо решил не звать Шаруха, сидеть до последнего.
«Даже если захочу в туалет ни за что не позову!».
Эрни даже не злился на него, обижался. Ему хотелось, чтобы была злость, тогда бы он смог смотреть ему в глаза. А с обидой это сделать было сложно.
Шарух догадывался, что гордость не позволит Эрни позвать его, и потому выждав около часа, сам отправился к нему. Эрни сидел, понуро свесив голову.
– Эй, ты как? Похоже, решил затаить смертельную обиду и разговаривать, значит, отказываешься.
Шарух приблизился, заглянув ему в глаза, но Эрни сердито мотнул головой.
– Как же мне теперь быть? – Шарух присел перед ним на корточки. – Эрни просил меня помочь ему избавиться от страхов, но, похоже, ничего не выйдет. К его страхам добавится еще куча комплексов неполноценности. Он принял игру за реальность и запутался по уши. А вчера в два счета обставил меня, даже электрошока не испугался. Он совсем мне не доверяет. Хотя я не скрывал, что будет не сладко…
Немного помолчав, Шарух принялся расстегивать ремни. Когда пленник был освобожден, помог ему подняться и, поддерживая, повел в свои апартаменты. Эрни за всю дорогу не проронил ни слова. Увидев знакомый диван, лег на живот, уткнувшись носом в подушку. Шарух решил к нему не приставать.
Ближе к вечеру, Эрни почувствовал себя плохо. Он повернулся на бок, потом на спину. Тело сковала странная слабость, стало трудно дышать. Непроизвольно из груди вырвался стон, заставивший его очнуться от тяжелого сна, но вскоре он вновь провалился в дремотное состояние. Стон стал повторяться все чаще.