- Тише,- голос был ласковым, успокаивающим, и, казалось, принадлежал тому, кто готов был понять и принять что угодно, помочь выбраться из любой беды,- ты еще слаб. Но вскоре все будет хорошо, мой друг.
Нежная прохладная рука отвела в сторону тягучие черные нити, освобождая его от целебных пут. Майрон вновь принял облик эльфа Эриниля, лишь глаза его мерцали золотом, и были такими же, какими Курумо их помнил.
- Майрон, - проговорил Курумо, напрягаясь. Что он сделает с ним? Я не боюсь, сказал себе Курумо.
Пальцы коснулись его щеки, прошлись вниз по шее на грудь, стряхивая последние нити лишайника.
- Какая жалкая оболочка,- проговорил Майрон с сожалением,- для такого светлого духа.
Его рука скользнула ниже, к бедрам, задержалась ненадолго, огладила.
- Пожалуй, с этим я тоже могу помочь.- прошептал Майрон, и его пальцы сжались сильнее. Сквозь них, казалось, сочилась темная сила, будто Майрон подпитывался от самой земли и дарил это Курумо, и уже через пару мгновений он ощутил то, что в этом теле ощущать был не должен.
- Зачем ты это делаешь? - спросил Курумо, отводя взгляд от собственной предательской плоти. На его щеках выступил румянец. Курумо сел, отодвигаясь от Майрона. Он был абсолютно гол и даже не мог создать себе одежду.
Майрон мягко толкнул его в грудь, заставляя лечь обратно. От земли снова поднялись прочные черные путы, обхватили его шею и запястья, не давая подняться вновь.
- Тшшш,- все также ласково посоветовал Майрон. Он приподнялся на коленях, перекинул ноги через бедра Курумо и, придерживая его рукой, направил его в себя, опустился, принимая до конца, и склонился вперед, почти к самому его лицу.
- Затем, что хочу этого,- Майрон лизнул его губы, потом, выпрямившись, начал двигаться медленно и плавно, как змея, поднимаясь и опускаясь обратно.
- Я … не … хочу, - по слогам проговорил Курумо, закрывая глаза. Он не хочет этого. Это все происходит не с ним - но ритм движения захватывал, уносил за собой, как ветер, несущий сухие листья.
Майрон не ответил ему. Ритм его движений становился все стремительней, все неумолимей, и теперь ладони его, ставшие обжигающими, как чистое пламя, уперлись в грудь Курумо.
- Смотри на меня,- приказал Майрон, и Курумо не мог не подчиниться.
Он открыл глаза, встретился взглядом со взором Майрона, сияющим ослепительным золотом.
- Я не хочу тебя, - соврал Курумо. Его дыхание было прерывистым, тяжелым, повторяющим ритм их движений. Он прикусил язык, чтобы не застонать.
- Ложь,- выдохнул Майрон, улыбаясь,- мне нравится, когда ты лжешь.
Он снова отпрянул и выпрямился, выгнул поясницу, впуская Курумо в себя до конца, сжался вокруг него, словно хотел украсть этот подавленный стон прежде, чем отправить в бездну.
И Курумо подался ему навстречу, сжимая пальцами черный лишайник, выгибаясь дугой и изливаясь с коротким сдавленным вздохом.
Улыбка Майрона стала хищной на краткую долю мгновения, но потом он поднялся тягучей волной и отступил от все еще распростертого на земле Курумо на шаг.
- Чего ты хочешь теперь? - спросил он.
- А ты чего хочешь теперь? - спросил Курумо хрипло. - Что еще ты со мной сделаешь?
- Я могу исцелить тебя от слабости,- ответил Майрон,- я могу дать тебе силу и власть. Или… я могу оставить тебя в этом жалком теле, пока кто-нибудь другой не проявит милосердие и не убьет тебя.
- Смерть мне не поможет, - горько проговорил Курумо. Теперь не имело смысла скрывать что-либо. Не имело смысла хранить молчание. - Манвэ отправил меня сюда беспомощным. Я приму то, что ты дашь мне.
- Тогда ты должен попросить меня об этом,- Майрон снова присел рядом с ним. Черный лишайник вокруг отодвинулся, оставляя их словно на последнем освещенном солнцем клочке земли.
Курумо сел, положил руки на колени. На запястьях были следы от лишайников.
- Я прошу тебя, - сказал он.
- Назови мое имя,- теперь голос Майрона стал твердым и холодным, как каменные стены.
- Майрон, я прошу тебя, - проговорил Курумо. Его голос был слаб и тих.
- Меня зовут не так,- черный лишайник снова потянулся к телу Курумо.
- Как же тебя зовут? - почти выкрикнул Курумо. - Как тебя зовут и что тебе нужно? - он чувствовал, что к глазам подступили слезы.
- Мое имя Саурон,- был ответ, и голос снова был мягким, как лесной мох,- и мне нужен ты.
- Саурон, я прошу тебя, - сказал Курумо, не решаясь поднять взгляд.
Ладонь скользнула по его щеке, и в следующий миг Саурон исчез.
- Уходи - и возвращайся, когда поймешь, что решил это добровольно,- голос, казалось, звучал в голове Курумо. Через мгновение наваждение пропало, а прямо от того места, где он лежал, начиналась ровная лесная тропа.
========== Спасение светом ==========
Когда орел опустил его на землю, Олорин был в беспамятстве. Он все еще ощущал огонь на своей коже, понимал, что каждый ожог должен причинять невыносимую боль - но боли не было. Огромная птица уложила его на сухую траву бережно, как мать укладывает в колыбель новорожденного. И в темноте своего забытья Олорин хватался лишь за одну мысль - Курумо, надо спасти Курумо. Спасти - или позволить умереть, чтобы тот мог вернуться в Благословенный край и остаться там. Ведь если целью Манвэ было разлучить их, то он не станет выгонять Курумо. Ведь Олорин был все еще отвратительно, невыносимо жив.
Он услышал голоса прямо над собой - один женский и два мужских. Слов он не разбирал, но понимал, что говорили эльфы. Олорин дернулся, застонав, пытаясь привлечь их внимание, и в этот момент боль наконец охватила его.
- Таурдор, здесь раненый! - воскликнула высокая светловолосая разведчица в обычной зеленой одежде патрулей нандор. Она остановилась, в испуге глядя на обожженного человека, лежавшего перед ней на траве.
Командир отряда в тот же миг оказался рядом с ними. Он огляделся - как сюда попал этот человек? Вокруг не было никаких следов, даже его собственных.
Аминиль - самый юный из них - держался чуть в стороне, оглядывался по сторонам, словно надеялся - или боялся - что кто-то вот-вот появится из-за густых кустов. Он едва взглянул на раненого и поспешил отвернуться, вздрогнув - никто из них не знал, на что способен измененный, искаженный лес.
Человек же, кажется, услышав их голоса, вновь негромко застонал, силясь сдвинуться с места.
- Кто ты? - спросил его Тарудор.
- Ему больно! - воскликнула Эллериан, снимая заплечный мешок и встав на колени рядом с раненым, - подожди с вопросами. Разожги лучше костер, нужно промыть его раны. Аминиль! Принеси воды!
Она достала коробочку с бальзамом, внимательно осматривая ожоги на теле незнакомца. Кажется, он попал прямиком в майский костер - обожжена была почти вся кожа, одежда и волосы обгорели. Нисси не была уверена, сможет ли он выжить - говорят, люди очень хрупки.
Аминиль подчинился - ему явно хотелось поскорее покинуть поляну, где они нашли раненого, пусть бы даже для того, чтобы принести воды.
Человек медленно открыл глаза - казалось, каждый вздох дается ему с огромным трудом. Он попытался облизать пересохшие потрескавшиеся губы, остановил взгляд на Эллериан, склонившейся над ним, и, кажется, даже попытался что-то сказать, но ни звука не вырвалось из его горла.
- Тише! - проговорила она, для убедительности прикладывая палец к губам. - Мы поможем тебе.
Таурдор, отойдя на пару шагов, оглядывался, в любой момент ожидая нападения из засады. Этому человеку, не оставившему следов, неоткуда было взяться здесь, посреди Ласгалена.
Аминиль появился через несколько минут, неся полную флягу воды.
- Вокруг - все чисто,- сообщил он Таурдору,- никаких следов ни пауков, ни орков, никого.
Легко ступая по жухлой траве, он приблизился к Эллериан, протянул ей флягу и с любопытством посмотрел на незнакомца.