Почти все из нас не были пьяницами, но власть толпы заставляла проявлять лихость. В России, Украине, Белоруссии пьянство отдельный вопрос, но оно и начинается с доказательства каждым своей неординарности тем, что если ты выпиваешь больше водки, значит ты настоящий мужчина. Последствия всем известны.
Сержант с кислой миной отошёл от вагона, а из него хитрые рожи нам подавали знаки: залезайте в вагон. Мы, заинтригованные, залезли и поняли всю хитрость наших водоносов, нет "водконосов": одно из вёдер до краёв было наполнено водкой. Хлопцы, ещё в городе, в магазине возле вокзала проделали процедуру переливания водки из бутылок в ведро.
И пошло, поехало! Заиграла гармонь, запели песни, затанцевали. На средину круга, вышел паренёк небольшого роста и стал лихо отплясывать гопак и другие пляски. Да так здорово, что мы с удовольствием смотрели на этот концерт. Но вот в проёме ворот вагона показалась голова нашего сержанта, и ребята стали весело его приглашать. Он запрыгнул в вагон, и с угрожающим видом хотел взяться за ведро. Но даже нагнуться ему не дали. Сзади сдавила его плечо сильная рука, бывшего комбайнёра из-под Бобринца, Грыцька Голуба:
– Нэ робить дурныць, сэржанте. Якщо хочете выпыты, нальем, а як ни, то…-
И сделал выразительный жест рукой, означавший, что будет выброшен из вагона. Сержант понял, что с подвыпившей толпой ему не справиться, будет опозорен, подмогу звать бесполезно – ворота закроются изнутри и водка будет допита, так что лучший вариант это выпить со всеми, а там будь, что будет. Ему сразу налили половину кружки, четверть литра, дали закусить салом, хлебом, луком, и строгий сержант мигом превратился в обыкновенного, подвыпившего паренька с Урала, сидящего рядом с такими же как он пареньками с Украины. И, естественно, его стали спрашивать, куда нас везут?
И он сообщил нам "страшную тайну", что мы попали в строительные войска, в "стройбат", значит, о чём мы и сами догадывались, потому как на эмблемах наших покупателей (так на жаргоне назывались наши сопровождающие) был кроме прочих атрибутов, изображён бульдозер, и что везут нас в Сибирь, в район города Томска, на большую стройку, а что там строят, он и сам не знает, так как это шибко большая тайна.
Мы сидели тихо, каждый по-своему представлявший Сибирь, стройку и своё будущее.
Но тишина продолжалась недолго, появился наш самый главный начальник, и увидев подвыпившую компанию и пьяного уже сержанта, стал орать, что он нас всех пересажает, а сержанта первого и что…, в общем, посыпались угрозы, на что кировоградец Толя Лимаренко, ему сказал:
– Товарищ капитан, мы ещё не принимали присягу, поэтому, посадить Вы никого не сможете, а что касается сержанта, то Вы тоже далеко не трезвый.
– Я офицер и имею полное право.
– Вне службы, вне службы, товарищ капитан, а мы тоже люди.
Капитан, видя свою беспомощность перед нетрезвой массой молодых, насильно оторванных от дома, от невест, жён, матерей людей, состояние агрессивного отчаяния которых он понимал, смягчился:
– Ну поймите, ребята, вас здесь полтысячи человек, сейчас ещё прибудут из Полтавы и приедут из Киева, и если вы все перепьётесь, то это будет уже Вторая Полтавская битва, да такая, что от Полтавы в этот раз ничего не останется.
Все захохотали, а капитан продолжал, заглядывая, в вытащенную из кармана записную книжку,:
– Вот я просмотрел ваши личные дела и вижу, что один из вас по фамилии Отян, на два года старше других, работал прорабом. Я хочу его назначить старшим по вагону. Согласны?
– Согласны!
– А теперь, Отян, ты отвечаешь за порядок в своём вагоне и назначь старших над группами из десяти человек., и чтоб ни-ни с водкой. Да у вас на неё через день и денег не будет. А подчиняешься ты, Отян этому сержанту, с которым я в части разберусь. Понял?
– По-о-онял-глупо улыбаясь сказал сержант.
Капитан был, видно, не глупым человеком. На вид ему было лет тридцать пять. По наградным колодкам было видно, что он участник Великой Отечественной войны, у него было несколько медалей и орденов. У нас это вызывало уважение к нему.
Кто-то спросил его:
– Товарищ капитан, а какие у Вас медали и ордена?
– Позже расскажу, мне нужно по всем вагонам пройти.
Я, с согласия ребят, назначил старших групп, в которые попали наиболее, на мой взгляд, авторитетные хлопцы, но ни о какой дисциплине не могло быть и речи, так как никто ни меня ни других всерьёз за старших не принимал, а действовали все согласно уже сложившихся кланов по земляческому принципу. Но, в общем, советовались и со мной и со всеми по поводу каких-то серьёзных дел.
Но всё по порядку.
Ещё сутки мы простояли на запасных путях, пока на следующий день на другие, рядом с нашими, пути подали громадный состав из двадцати цельнометаллических пассажирских вагонов. В конце этого состава было три товарных вагона. Над крышами двух вагонов торчали трубы. Из них шёл дым.
– Хлопцы, нам жрачку привезли.
– Може ты ще скажеш, щоб тоби купэйный вагон далы?
– Ага, з дивчатьмы.
– Дивчат холостым, а жонати хай сидають, та лысты додому жинкам пышуть.
– Та им нужны их письма. Они за письки любовников держаться.
– Ну и балбесы вы.
– Сам ты балбес, шо до армии одружився. Я бачив, як твий кореш на твою жиночку дывывся. Вин ии зараз за клунею таще.
– Схлопочеш ты в мене по рожи, Мыкола.
– Ну бросьте, ребята. Вы лучше смотрите, кто из вагонов тех вываливает.
Из первых семи-восьми вагонов вышли на улицу такие же новобранцы как и мы.
– Откуда, ребята и куда?
– Киев и Киевская область. А куда? Не говорят нам.
– А что? У вас дальше вагоны пустые?
– Кажется да.
– Ну, хлопцы, мы поедем тоже с комфортом.
Подбежали наши сержанты и скомандовали:
– Забрать все свои вещи из вагона и в две шеренги ста-ановись!
– По порядку номеров, до пятидесятого ра-асчитайсь!
– Первый! Второй! Третий!… Сорок девятый! Пятидесятый.
– На ле-е-ево! За мной шаго-ом марш!
ДОРОГА НА ВОСТОК
Нас подвели к пассажирским вагонам и посадили в каждый вагон по сто человек. Кто ездил в общих или плацкартных вагонах по Советскому Союзу, знают, что на таких вагонах написано количество посадочных мест. Их как правило, семьдесят. В каждом купе размещалось по шесть человек, на нижних и средних полках. Третий ряд полок предназначался для багажа. Мы же разместились и на багажных полках. Разобрали матрасы и подушки. Досталось не всем. Кое-кто поделился одеялами.
Кое-как разместились. Простыней нам не полагалось. Проводница предложила их за деньги и те немногие, у кого они были, взяли себе простыни и наволочки.
Через час-полтора прибыли строем человек пятьсот-шестьсот полтавчан, разместившихся в последних вагонах, и к вечеру наш состав двинулся на Восток.
Ни в России, ни в СССР, правительство и высшее военное командование солдат никогда за людей не считали. Ни во время войны, ни в мирное время. Прикрываясь лозунгом: "Всё для фронта, всё для победы", гнали солдат на убой, как скот, не считаясь с жертвами, в которых иногда не было необходимости. Хотя в каждой воинской части висели плакаты с Суворовской наукой побеждать: "Воюют не числом, а умением". В мирное время из солдат делали рабов. На тех стройках, где не хватало заключённых, направляли работать солдат как дармовую рабочую силу. Вы спросите где, в каких войсках гибло в мирное время больше солдат?
Со всей ответственности заявляю, что в стройбате гибло солдат в десять, а то и больше раз, чем, например, в воздушно-десантных. А мне пришлось служить и в тех и других.
Чуть позже я расскажу о тех случаях гибели солдат на стройках и в десантных войсках, приказы о которых нам зачитывали и очевидцем которых был лично. Но об этом позже.