– Молодец. Представите мне его.
Откуда ему, бывшему кавалеристу, знать тонкости парашютно-десантной службы? В свите заулыбались и непонятно было от чего, или потому что командующий был некомпетентен, или потому что у него было благостное настроение.
Все парашютисты приземлились нормально, собрали парашюты в сумки, оставили их на месте и в колонну по одному подбежали к группе военных.
Увидев среди нескольких генералов одного с тремя звёздами на золотых погонах, Анатолий подбежал к нему и доложил:
– Товарищ генерал, группа спортсменов 106 гвардейской воздушно десантной дивизии задание по десантированию выполнила!
– Молодцы!, – молвил генерал и пожал Анатолию руку.
Анатолий удивился его старческому виду и тому, что у генерала тряслась рыженькая головка, и рука тоже подёргивалась. Но зная его заслуги во время войны, подумал, что и Суворов был старичок.
Генерал подошёл к строю солдат и, пожимая каждому из восьми человек руку, приговаривал:
– Молодец! Благодарю. Награждаю двадцатью рублями.
– Служу Советскому Союзу!
– Молодец! Благодарю. Награждаю двадцатью рублями.
– Служу Советскому Союзу.!
И т.д. Закончив рукопожатия, он спросил:
– А где же самый храбрый?
Ему указали на Анатолия.
– Молодец! Благодарю. Награждаю пятьюдесятью рублями.
– Служу Советскому Союзу.!
Через несколько минут началось грандиозное шоу, подобно которому на одной площадке приземления до этого дня никто ещё не видел. Всё, что наработано, все новинки вооружения и парашютно-десантной техники, способной доставляться по воздуху на парашютах, демонстрировалась здесь. На площадке стояли в разных точках военные кинооператоры. Рядом с каждым из них стоял офицер-десантник, чтобы в нужный момент оттащить в сторону оператора от приземляющихся людей или грузов.
Сначала из-за леса появились четыре самолёта АН-12 и выбросили батальон десантников. Приземлившись, те открыли огонь из стрелкового оружия холостыми патронами побежали в лес выбивать условного противника. Командиры рот и батальона, бежали на доклад к командующему. Какими деньгами он их награждал, неизвестно, но они возвращались к своим солдатам улыбающиеся и довольные.
Затем началась выброска грузов. Десантировали емкости с грузом, боеприпасы, продукты, полевые кухни. При выброске бака с водой у него не раскрылся парашют и при ударе о землю он взорвался как бомба, и столб воды с грязью взлетел вверх как при настоящем взрыве.
Бросили довольно тяжёлый груз на небольших парашютах. Видно, что он спускался вниз с большой скоростью, но не разбивался, так как силу удара смягчал бумажный амортизатор, высотой около метра и сделанный наподобие сот.
Сбрасывались на платформах пушки, автомобили, бронетранспортёры и лёгкие танки. Перед приземлением танка за метров десять от земли включалась ракетная тормозная установка, что смягчало приземление.
Парашют автоматически отстёгивался, и технику освобождали от платформы и готовили к бою.
На дном из гусеничных бронетранспортёров парашют не отстегнулся.
Небольшой ветерок надул громадный капроновый купол, светящийся на солнце, тот опрокинул бронетранспортёр и медленно потащил его по земле.
Находившийся рядом солдат, попытался погасить купол, и пытался руками его опустить вниз. Но громадный парус выдерживал солдата и со стороны казалось что паук лезет по гигантской паутине. Это зрелище поставило точку в великолепном шоу.
Через несколько дней команда выехала в Витебск. Т.е. поехали две команды, получив предварительное разрешение от Лисова.
Во вторую команду включили ребят, которые должны защищать спортивную честь дивизии в будущем, 1962 году.
Первая команда состояла из пяти человек и в неё вошли Звягинцева, Козлов, Отян (капитан команды), Федосимов и Шапкин. Представителем от дивизии ехал майор Ступальский.
Выйдя из Тесницких лагерей прямо на дорогу Москва – Симферополь, остановили такси на базе автомобиля ЗИМ. В него вошла вся команда и Ступальский. В Москве взяли билеты до Витебска на поезд, который отходил вечером. Разбрелись по Москве, договорившись встретится на вокзале за час до прихода поезда. Анатолий пошёл вместе с Шапкиным к его товарищу, собиравшемуся жениться и тот дал свой пригласительный билет в салон для новобрачных. Анатолий тогда не разбирался в модах, да и сейчас не очень разбирается. Но в салоне продавцы знали своё дело и одели его с ног до головы. Приобретенный там чёрный костюм с однобортным пиджаком, наверное, был лучшим в его жизни. Там же купил белую рубашку, гофрированный галстук и лёгкие итальянские туфли. Ему здесь же посоветовали постричься и сделать маникюр. От маникюра Анатолий отказался, считая, что не мужское это мероприятие, а стрижку ему сделали тоже как никогда в жизни до этого и после этого.
На вокзал все пришли вовремя. Несмотря на предупреждение, Шапкин и Федосимов явились изрядно выпивши. Сидя, спал на скамейке майор.
Не могли его разбудить и перед отходом поезда. Странной выглядела картина, при которой здоровенный пьяный ефрейтор (Шапкин) трёт своей рабоче-крестьянской лапой с пальцами, как рукоятка молотка, ухо майора, который от боли мычит, пытается вырваться, но так и не просыпается.
Дальше, ещё лучше. Маленький солдат (Федосимов) и тот же большой ефрейтор в обнимку с майором тащат, шатаясь, его в вагон.
В Витебске участников разместили в батальоне связи, личный состав которого находился в летних лагерях.
Соревнования проходили на военном аэродроме рядом с городом. Было неприятное ощущение прыгать на задержку над широкими рулёжными бетонными дорожками и взлётной полосой. Они были собранны из шестигранников и с высоты, при падении на них, угрожающе увеличивались в размерах.
С первых прыжков тульская команда захватила лидерство. Оставалось два прыжка: ночная групповая точность приземления с бегом по азимуту и задержка на тридцать секунд.
Начальником соревнований поставили полковника, снятого с командования полком и ожидающего нового назначения. Это был большой рыжий человек с громоподобным голосом и рвением кого-либо наказать.
Весь какой-то неуклюжий, он заполнял собой всё окружающее пространство, и когда он куда-то на время исчезал, казалось, что выключили примус. Но он появлялся, ища беспорядок и с большевистской беспощадностью устанавливал заведенный им режим.
После прыжков колонна машин стояла, готовая по команде поехать.
Отян с командой сидел во второй машине в кузове, а Слава Крылов в кабине той же машины. Все спрашивали почему колонна стоит, когда все погрузились. Наконец первая машина поехала, за ней вторая, и здесь, как из под земли появился товарищ начальник соревнований.
– Стой! Куда едешь? Мать твою. Кто дал команду трогать?
Крылов, решивший пошутить над полковником, несмотря на то что в первой машине сидел офицер, громко сказал:
– Ефрейтор Шапкин.
Бычьи глаза полковника вылезли из орбит и он заорал так, что задрожали доски кузова:
– Ефрейтору Шапкину объявляю пять суток гауптвахты!
Отян, понимая, что если Шапкин попадёт на гауптвахту, команда проиграет соревнования, стал ругать Крылова.
– Славка, тебе, придирку делать нечего? Ты со своей шуткой…
Полковник, услащав, что сидящий в кузове Отян, погон которого не видно, ругает сидящего в кабине сержанта, спросил:
– Отян, какое у Вас звание?
– Младший сержант.
Мотнув головой, словно бык рогами, и чётко с дикторскими нотками припечатал:
– За чинонепочитание младшему сержанту Отяну объявляю пять суток гауптвахты.
Понимая, что с дураком, да ещё полковником спорить бесполезно, а через час, пока длится время обеда он забудет, Анатолий замолчал.
Когда после обеда все пришли отдохнуть в казарму и легли не раздеваясь на кровати, зашёл старшина, сопровождаемый автоматчиком и глядя в бумажку, потребовал Шапкина и Отяна подняться и он их доставит на гауптвахту.
Загреметь на губу, да ещё во время соревнований, такое Анатолию и не снилось. В голове крутились различные мысли и пришла одна, казалось бы спасительная: