-Каким тебя чертом сюда занесло?- спросил генерал, внимательно оглядев товарища. Его смущал внешний вид того, его экипировка.
-Командировка,- просто пояснил Владимир.
-Понятно, генеральный штаб у нас тоже не спит!-
-Как видишь!-
-Вова, вот ты мне дураку, скажи, зачем тебе там звезды на плечах в Грозном, сними их к чертовой матери, вместе с погонами и выкинь. Избавься и от кокарды. А то, как звезда во лбу у принцессы. Это гражданская война, а не парад, она особенно жестока. Там в Грозном снайперов как грязи, за твои звезды этим наемникам доплата идет, ты, что хочешь кому-то из арабов семейный бюджет своей смертью пополнить? - с искусственной улыбочкой опытного человека получал он Владимира, и тут же на полном серьезе спросил у задумчивого товарища:
-Скажи вот еще мне Вова, а у тебя есть гранаты с собой?-
-Нет,- растеряно ответил Родионов.
-Да, ты у нас работник карандаша и бумаги, это ясно!-
-Ну да!-
-Так получай гранаты немедленно, получи сразу две и рассуй себе по карманам! Что бы при тебе были всегда, ты понял? -
-Зачем?-
-А вдруг в плен тебя будут брать, а ведь тебя генштабиста сам Масхадов как минимум, наверное, пытать будет? Уши отрежет, и в твой зад фугас засунет! -
-Не смешно Юра!- обиделся полковник. Он ненавидел все армейские шутки про зад и вазелин.
-А тут знаешь Вова уже давно никому и не до смеха! Тут плакать надо!- вдруг всерьез разозлился генерал:
-Да Вова здесь уже давно никто не смеется, а все только кровью дружно харкают, наперегонки. А знаешь, зачем тебе Вова именно не одна, а сразу две гранаты нужны? -
-Одна для врага, а другая для себя? - догадался Владимир.
-Не угадал Вова, так было в Союзе, это там одна для врага, другая для себя, это там, так было, а сейчас друг мой правила изменились: одна для себя и еще одна знаешь для кого?-
И выждав паузу, генерал произнес, наблюдая за тем какой эффект откажет сказанное им на Родионова:
-Для товарища рядом, который уже не сможет сам себе помочь! Понял меня? -
-Понял Юра. А как же пистолет, а пуля в лоб? Не модно? -
-Неактуально! Во-первых, его с собой надо таскать, по-мимо бронника, каски, АКМ и боекомплекта, а там, в Чечне этим пистолетом можно только местное население насмешить. Там калибр подольше уважают! А пистолет как боевое оружие, кстати, никак не котируется, там даже дети, наверное, его уже не боятся. Вот толи дело гранатомет какой-нибудь, вот это да. А во-вторых, Вова, кто тебе там, когда в плен будут брать тебя, не дай бог этого, его вытащить позволит, никто! Тебе сразу руку отстрелят! А в третьих если даже успеешь себе в лоб пальнуть, то это по некоторым обстоятельствам не очень твоих близких обрадует.-
-Согласен, дыра во лбу не очень красиво смотрится, фасад портит!-
-Не в этом Вовочка дорогой дело! Тут не дыра во лбу тут член во рту! Или яйца в глотке! Так что извини брат граната надежнее! Чем с яйцами в глотке лежать! -
В метрах трехсот мимо них по дороге промчалась колонна автомобилей с горящими фарами и включенными мигалками, а замыкал ее БТР. Колонна, лихо не сбавляя скорости, вырулила к стоящему вдали одинокому воздушному лайнеру. Из машин как горох рассыпались спецназовцы, оцепив весь периметр вокруг самолета.
-Видал, что делается? 'Альфа'! - обратился Орловский к Владимиру, указывая на картину происходящего:
-Знаешь кто это?-
Манера засыпать собеседника многочисленными вопросами была фирменным коньком Юры Орловского, распустившаяся в нем под генеральской фуражкой с новой яркой силой.
-Нет,- ответил тот и с интересом посмотрел, как к самолету от машин двинулась немногочисленная процессия.
-Сергей Степашин и Егоров в компании журналистов ко Льву Рохлину в войска ездили, показывали миру, что наши дела не так плохи как говорят. Да и спасибо сказать, заодно! Молодцы ребята держатся! -
-Понял брат, чем плоха пуля во лбу? Когда там эти боевики найдут твой труп, мало не покажется - они так его изуродуют, что родные тебя не узнают, они изобретательно внесут некоторые доработки в божье творение под именем Владимир Родионов!-
-Да что ж они звери там, что ли все?-
-Да нет, вроде всякие есть, разные, как и везде, просто к худшему готовься, понял, чтобы не разочароваться!-
Родионова позвали, его Ми-26 уже готовился к взлету, в разгаре была погрузка на борт убывающего личного состава. Друзья обнялись, прощаясь. Орловский вздохнул:
-Эх, Вова, Вова. У нас все как в анекдоте - кто знает как, уже не может, а тот, кто может, пока не знает! Полковников и генералов как грязи осенью на дорогах, а простых взводных командиров войскам как воздуха не хватает! Нашу армию преследует один и тот же вопрос на протяжение всего долгого двадцатого века, на который и сейчас у меня нет ответа: почему что бы научились хорошо воевать нас нужно вначале хорошенько побить?-
Из Моздока Родионова, на транспортном Ми-26, в который как селедки в банку набилось более сотни человек - военнослужащих с оружием и баулами, рюкзаками и сумками доставили сначала в Ханкалу и уже оттуда в грохочущий Грозный. При подлете к Ханкале, когда огромная машина, прозванная 'коровой', вибрируя всем корпусом, совершала посадочные маневры, полковник увидел в иллюминатор какие-то строения, бесцветную взлетную полосу и военную технику. А вдали лежал город, рассыпанный сотнями серых зданий укрытых кое-где в клубах черного дыма. А над ним голубое опрокинутое ввысь небо. В людях почувствовалась растущая нервозность.
В Грозном шли ожесточенные бои. На самом въезде в город на большом дырявом фанерном щите, прикрепленном к столбу, куском металлической проволоки, большими буквами, было кем-то доброжелательным не в меру написано: 'Добро пожаловать в ад!'. Эти слова, небрежно начертанные красной краской, казались выведенными человеческой кровью, и, могли, несомненно украсить вход и в саму преисподнюю. Кто же их написал, было, никому не важно, и многие, даже и сам полковник подписались бы под этими словами.
Колонна техники, с которой Родионов отправлялся в город, вошла в него с наступлением сумерек. Вечерело. Техника шла вперед, утопая лязгающими гусеницами в грязи. Грозный безразлично встречал их вымершими улицами, коробками искалеченных домов пронзенных прутьями обнажившийся арматуры, дымом и грязью. Холодный город пристально разглядывал их пустыми глазницами мертвых окон, пугал остовами сгоревших машин и окоченевшими человеческими трупами, не кем не убранными, брошенными у обочин. Город погружался в ночную темноту. Ближе к центру грохот боев усилился. И во мраке, ослепляя все вокруг, мгновенными вспышками яркого огня гремели взрывы, метались языки пламени и глухо стучали, сливаясь в шум непрекращающегося боя выстрелы. Из тьмы вырывались и исчезали вдали, прочерчивая темноту огненным пунктиром пулеметные очереди, плясали неясные тени, метались фигуры людей.
Полковника доставили к штабу восьмого армейского волгоградского корпуса, тогда находившемуся в подвале разрушенной республиканской больницы. Командовал корпусом генерал-лейтенант Лев Яковлевич Рохлин, к его штабу и был прикомандирован полковник Родионов.
На улице у больницы его уже ждал молодой парень, видимо офицер, в перепачканной форме начисто лишенной каких-либо знаков воинского различия с двумя такими же, как он сам ребятами помладше, но только в касках и броне.
- Лев Яковлевич приказал! - пояснил офицер, и ребята дружно облачили полковника в бронежилет, вмиг придавивший его к земле своей непривычной тяжестью. И только после этого они повели за его собой, напрямик через задымленный двор, к штабу. Под ногами чмокала черная грязь, хрустели отлетевшие ветки раненных деревьев, скрипели осколки кирпича. Что-то вокруг гремело, ухало, громко рвалось, чадило гарью, взлетало вверх снопом огненных искр и языками пламени и тут же гасло, чуть стихало, но возникало заново, как-то уже по-другому, но все так же близко и страшно. Кружась и замирая в воздухе легкими серыми снежинками, из окон горящего дома, падая на них, разлетался пепел. В свете вспышки прогремевшего взрыва на щербатой от пуль и осколков стене Владимир разглядел надпись: 'Ельцину - водка. Чечне - свобода'.