'Всего двести метров и все, всего какие-то двести метров' - подумал он. Там Игорь, - звучал следом каждый его шаг, каждый удар сердца, каждое дыхание. И щемящая надежда повела его за руку вперед навстречу к грозящему смертью черными дырами пустых окон дому. Горячий пот заструился по спине и лицу, стало жарко. Он почувствовал на себе прикосновения взглядов равнодушных снайперов и решительно шел вперед. Его жизнь стала слабым дрожащим огоньком на самом конце фитиля утопающей в воске свечи, задуть которую, погасить уже не стоило совсем ничего точно так же как нажать на курок.
Полковник подошел к разбитому подъезду, и дом навис, над ним вверху сливаясь с темным небом, - пожар на верхних этажах прекратился, лишь клубы черного дыма еще валили из окон. В воздухе повис запах гари. Позади, было двести метров пустого пространства отделявшего одних вооруженных людей от других таких же, пронизанного вдоль и поперек напряженными взглядами с обеих сторон.
Любимов его отговаривал от этих переговоров: 'не надо идти туда, рискованно, пусть верят на слово, мы же им тоже верим на слово. Это не мы, а они в ловушке, они никуда отсюда теперь не денутся. Как только выйдут из дома, на открытое пространство все лягут до одного'. Но полковник не уступил. Договорились, что через полчаса Родионов выйдет на связь в радиоэфир то будет полная готовность к бою и огонь сразу будет на поражение, так как про пленных Закиев наврал. Если и через час он не объявится и все будет так же как сейчас, то это значит, ничего не вышло, и придется штурмовать здание, подбираясь к дому под прикрытием огня и бронетехники со слепого для врага торца. Так он не мог использовать огневую мощь обращенного во двор сотнями оконных позиций фасада.
В момент разговора с Любимовым Владимир, почему-то вспомнив встречу с Юркой Орловским в Моздоке на взлетной полосе аэродрома, и попросил у Валерия Ивановича две гранаты, тот даже удивился: зачем? И Родионов в ответ лишь рассмеялся, не ответив, чем еще больше смутил майора.
Серая бетонная лестница как будто висящая в воздухе над землей, двинулась ему навстречу низкими ступеньками, а за ней, ему в лицо кинулась чернота пустого дверного проема. Там его уже ждали.
-Все внимание наш человек в здании, наш человек в здании, еще раз повторяю, огня без команды не открывать!- произнес по рации Любимов:
-Башкир заряди еще один осколочно-фугасный, понял меня!-
В темноте полковник различил прижавшихся к стене вдоль окон напряженных бородатых остроносых кавказцев, с оружием в руках, одетых в такие же, как и у бойцов Любимова, черные шерстяные шапочки и зеленные пятнистые камуфляжи. Только лишь у некоторых из них были зеленные повязки на плечах, этого же цвета косынки на шее или под шапочками. Чеченцы на него смотрели равнодушно без какой-то ненависти и страха, не как на врага, а скорее с каким-то неподдельным любопытством. Это было отборное подразделение добровольцев вызвавшихся прикрыть отход основных сил Масхадова.
Из глубины лабиринта утонувших во мраке коридоров, ему навстречу сделал шаг незнакомый кавказец и лишь, спустя мгновения, присмотревшись внимательно, полковник скорее не узнал, а лишь догадался, что это и был сам Муса. А как было его узнать, так сильно он постарел, осунулся, внешне изменился за то небольшое время с тех пор, как они встречались в московском кафе. В другом почти нереальном мире, в другой давно забытой жизни. На лице Закиев теперь носил густую седую бороду.
-Заходи полковник, гостем будешь,- хрипло рассмеялся он, обнажая белые ровные зубы, словно скалясь.
Полковник сделал несколько шагов ему на встречу.
-Я безоружен!-
-Я тебе верю!- небрежно махнул Муса. От него веяло войной. Пыльными подвалами, порохом обстрелами и кровью. Он был одновременно похож на Любимов а и непохож такие современные боги войны, Герои Трои как Аякс Теломонид, Парис и Ахиллес только в тертых грязных камуфляжах закопченные с автоматами на перевес и такие же пустые глаза в которых совсем нет жизни совсем, нет смерти есть только какой-то расчет.
-А где ваши пленные? - спросил Родионов, и Закиев без всяких слов тут же увлек его за собой. Они спустились под лестницу, где на небольшой площадке, в глухом мешке каменных стен, в темноте, плотно прижавшийся друг к другу, покорно сидели на корточках почти три десятка бритоголовых мальчишек. Горец достал фонарик, включил его и направил на них свет. Под его слепящим светом Мусы пленные закрывали свои юные лица руками, вытянув тонкие шеи, выглядывали из-за поднятых ладоней, щурясь от бьющих в лицо лучей. Игоря он среди них он не увидел, хотя и среди мальчишек, на миг мелькнуло лицо, какого-то усатого мужчины повзрослей. Значит, там может быть и Игорь?
-81 полк здесь есть?- крикнул Родионов
-Да! Да! - раздались из-под лестницы сдавленные крики в ответ.
-Игорь, Игорь Родионов здесь? -
В ответ лишь он услышал лишь молчание. Игоря не было с ними, но может он не слышит, может, просто контужен и временно потерял слух?
-Ребята Игорь Родионов с вами? -
-Нет такого! - раздались робкие голоса из темноты.
-Я Коля Молочаев из Альметьевска! -
-Я Денис Бондарев из Шуи! -
-Убедился,- Муса не ему дальше задавать вопросы и, выключил фонарик.
-Что Игорь Родионов твой сын? - сурово спросил Муса:
-За сыном пришел? Не было никакого Игоря Родионова среди этих пленных, его либо расстреляли и закапали, либо давно уже в села вывезли с другими пленными, понял полковник? Так что зря рисковал своей шкурой !-
-Понял, - ответил Владимир. 'Сына нет!' - мысль оборвалась внутри:
-Но я ничем и не рисковал ты меня не убьешь, я пришел за ними не зависимо от того есть ли там мой сын или нет! -
-Ну а что у вас там кроме полковника генерального штаба пленных не кому уже вызволить что ли? - разозлился Закиев.
-Ты меня сам позвал я и пришел! -
-Пошли, - приказал Закиев и вместе они друг за другом прошли коридором в темную пустую комнату, где у стены среди тряпья безмолвно лежали двое раненных боевиков, там же стояла японская переносная радиостанция, возле нее, слушая эфир, сидел радист. Муса с ним о чем-то перекинулся на чеченском. Потом вернулся к разговору с Родионовым.
-Признаков того что нас обманут нет! Ваш Лев, конечно, любит накалывать, но не в этих случаях, а Любимов тому вообще верить нельзя! Он бешенный! -
Муса сел закрыв глаза у стены.
-Смотри, сделаем так, ты и я и еще двое моих телохранителей останутся здесь, остальные мои люди выйдут к гаражам, туда, куда ты сказал, и там меня дождутся, понял. Как только они мне подадут сигнал, я пойму, что там все чисто, засады нет, и меня ты не обманул, и я спокойно уйду. А ты тут с ними останешься, понял? Давай выходи на этого бешеного майора! -
-Я и так не обманул бы тебя!- произнес полковник.
-Да я и не против твоего обмана это война, здесь все хорошо, любая ложь, обман и засада, а победителей не судят. Ты победил и твоя подлость это хитрость, обман - военная смекалка, мало того даже глупость это скрытый смысл тайного маневра. На войне у каждого своя, правда, у тебя своя, назовем ее Россия, а у меня своя назовем ее Ичкерия. А чья, правда, настоящая?- продолжил Закиев.