-Правда, всегда одна! - не согласился Владимир с Мусой.
-Ну, да и конечно твоя, ты всегда только и прав полковник, видишь свою правду, а моя как же, а их?- Закиев показал рукой на боевиков и потом подвел промежуточный итог разговору:
-Правда всегда того кто победит полковник, правда того кто победит. Поэтому вообще никакой правды нет. Понимаешь, нет? А думаешь, кто победит тут я или ты?-
-Война еще не кончилась, - примирительно ответил Родионов.
-Опять не угадал,- не соглашался Закиев:
-Не ты и не я, мы пешки. Нм сверху кидают идеи великая Россия, независимая Ичкерия, а не самом деле все это куча дерьма и сами они за нашей спиной делят нашу нефть и деньги, которые на этой войне заработают, понял полковник! Есть кто-то кто, потом снимет сливки в этой нашей с тобой братоубийственной войны! А знаешь, когда я был счастлив?-
-Когда? -
-Когда был Союз, когда я оперуполномоченным был и бандитов ловил, понимаешь, ловил и сажал. Я человеком был тогда. Домой приходил довольный. На меня люди с уважением смотрели. А сейчас кого я сажал тогда, среди полевых командиров вижу, они на меня сверху вниз смотрят, ухмыляются и боятся. А боятся они не меня, а того что Союз вернется! -
-А знаешь, полковник кто у меня лучший друг был, как брат мне был? Знаешь?-
-Русский один Сергей Звонарев его звали, мы вместе работали, он меня от пули спас, я его братом называл. А как все это началось, я его с семьей в Краснодар вывез. Деньгами помогал! Вот так! А кстати кто твой сын был? -
-Офицер, лейтенант пехота 81 полк! -
-Да мы знатно этот полк мы под орех разделали, как щенков их всех сожгли, расстреляли как в тире!-
-Знаю! -
-А где же ваши генералы-то были толстожопые? Ты знаешь, я счастью своему в тот день не поверил, когда это стадо баранов к нам как в ловушку зашло! -
-А сейчас веришь? - зло спросил Родионов.
-И сейчас верю в свое счастье, вот видишь, ты мне попался! - рассмеялся Муса.
-А ты знаешь, если бы не ваш Ельцин этого всего бы не было, Дудаев суверенитета совсем немного у него просил, чуть-чуть, автономии, сам о переговорах умолял, а этот ваш алкаш не дал согласия, мы говорит, вам еще покажем! Вот и показали! -
-Подожди! - Муса вышел, вернулся через несколько минут:
-Я узнал не в Совмине, не во дворце твоего сына не было среди пленных, прости! -
Родионов устало сел в углу.
Муса вытащил сигарету, закурил и сел рядом:
-А моего сына вашей бомбой убило две недели назад с женой вместе, мальчику двенадцать лет было! Я вместе с ним тогда умер, а убить меня не как пока не могут, я умер, а еще не убит, понимаешь! А уже умер! -
-Понимаю, так бывает! - сказал Родионов:
-Очень тебя понимаю! Так не только у тебя так сейчас у многих. Что ты хотел Муса. Это война, а война всегда кровь, часто случайная нелепая невинная! -
Они сидели рядом и смотрели в серую холодную стену пустыми глазами - русский и чеченец, такие разные, но связанные одним горем утраты. И вопреки всему они договорились без напряга и подвохов просто и честно, как договариваются знающие цену своему слову мужчины.
Когда первая группа боевиков дошла до девятиэтажек они дали условный сигнал зеленной ракетой.
-Не суди полковник обо мне строго как об этих всех шакалах, которые ваших людей калечат, пленных убивают, знай я Муса Закиев не такой. Что бы тебе про меня не говорили, я воин, я не шакал. У вас у самих дома таких же бандитов, которые уши режут, полно в ваших городах живет! С них начните! - на прощание сказал Закиев:
-Я думаю чеченцев слишком мало в этом большом мире, что бы жить одним, останемся одни без России, нас все равно кто-то приберет, захватит, завоюет. Так нельзя, зря мы воюем, зря.
И все было быстро закончено, и Муса бросив короткое, 'прощай', скрылся за дверным проемом, нырнув в ночную темноту, где едва его различимая тень метнулась к гаражам. Родионов подождал еще несколько минут. Все по-прежнему было тихо. А потом он вышел на подъездную лестницу и помахал рукой. Лязгая гусеничными траками, к подъезду подъехала БМП, быстро один за другим в дом забежали бойцы и тут же в шуме беготни и работающего мотора возник откуда-то появившейся Любимов:
-Ну, ты полковник крут. Думал у нам Рома Шадрин, да Валера Любимов - крутые, но ты старик хоть и крыса штабная, а всех переплюнул! -
Родионов устало сполз по холодной стене вниз и сел, растягивая сдавивший его шею бушлат, бронежилет, голова, закружилась, все понеслось мимо, дом, небо, лица людей, он закрыл глаза не в силах остановить эту безумную круговерть.
-Ты чего полковник?- Испуганно посмотрел на него Любимов, и тут же достал что-то из-за пазухи. Майор сунул ему открытую фляжку прямо в рот:
-На выпей. Владимир перехватил ее у него из рук, опрокинул, сделал несколько жадных глотков, это была водка, алкоголь потек у него по подбородку и шее. Но он не почувствовал ее она была как вода.
-Надо выводить их быстро сажайте в БТР! - громко командовал свои бойцам Любимов и добавил полковнику:
-Уходить надо вдруг они перед уходом фугас какой-нибудь заложили, они все могут! А у нас еще Минутка впереди! -
Назад уходили колонной, Любимов доложил в штаб, что все хорошо, двухсотых нет, есть один трехсотый и это полковник, который, по его мнению, трехсотым на голову родился, раз полез к боевикам в самое пекло.
8
Да, как и ожидалось среди освобожденных пленных Игоря не оказалось. В душе появилась черная дыра страха, высасывающая из Владимира жизнь тихо и незаметно, подтачивая ее тревогой. Среди пленных было несколько рядовых из 81 мсп и даже один чудом уцелевший офицер. Его, почему то не увезли и не расстреляли. Родионов встретился с этим старшим лейтенантом, оказавшимся командиром роты его сына. Молодой офицер получил контузию в новогоднем бою и попал в плен к боевикам и пробыл там две недели. А теперь освобожденный из плена парень от 'замены' наотрез отказался, настояв на возвращении обратно к себе в часть. И вернувшись к себе в полк, он узнал, что полковник, который активно участвовал в их спасении, уже с начала января разыскивает Игоря Родионова, числившегося пропавшим без вести. В самом полку про судьбу Игоря никто не знал, ходили разные слухи: что он в плену или что тяжело раненный отправлен бором сразу в Москву. Многие были уверены в части, что лейтенант конечно, жив, раз погибшим его никто не видел. А тот полковник как, оказалось, был его отцом, и он просил что, если появится какая-либо новая информация об его сыне сразу ему сообщить.
Парень рассказал, что боевая машина Игоря была действительно подбита ночью с 31 на 1, где-то в районе бассейна 'Садко'. Куда несколько единиц техники смогли вырваться из огненного кольца. Офицер показал это место Владимиру на карте Грозного. Они пробились в этот район по приказу командира полка пытавшегося пробить выход для своих батальонов, огрызаясь яростным огнем. Ротный на своей броне шел сразу за Игорем. Но им не позволили уйти далеко. Боевая машина сына была подбита выстрелами из гранатометов и ярко вспыхнула. Начался бой. Ротный с бойцами тогда бросился к горящей машине. Старший лейтенант видел, как весь экипаж подбитой машины успел ее покинуть. Игорь уже тоже выбрался из нее, но у него в ее отделении оставались ценные для него вещи. Там лежали его офицерская сумка с письмами и семейный фотоальбом.
Машина вся была в густом дыму, но ротный смогу видеть, как Игорь полез в десантный люк, и успел выкинуть оттуда свою офицерскую сумку. А потом прогремел взрыв, это его БМП рвануло так, что прочь, к черту, вылетели бронированные двери десантного отделения. Но густой дым оставил в душе старшего лейтенанта надежду, что может и Игорь, успел все-таки вылезти наружу?
Тут Родионов заметил, как у парня блеснули на глазах слезы. Слезинки сорвались и покатились наперегонки по его впалым бледным щекам. И он невольно вспомнил, как еще недавно плакала его обиженная жена, и черная тушь текла у нее по лицу.
Срывающимся от волнения голосом парень продолжил: они стали искать Игоря, а у него был свитер...
-Знаете, такой турецкий теплый свитер, ему его девушка, Лена подарила непосредственно перед самой командировкой, а мы все же все дружили! Вот... Я нашел обгоревшие куски этого свитера Игоря, а рядом с ними на земле лежал обожженный автомат, я поднял его, смотрю, а номер на нем номер оружия Игоря! И рядом его полевая сумка, а ее отбросило взрывной волной, ей хоть бы что, только компас вдребезги разбился! Я тогда сел на камни сижу, курю, ничего не понимаю, я и та ничего не понимал, ну а ту вообще ничего. А мои ребята меня потащили назад к моей боевой машине мол: идемте, идемте, товарищ старший лейтенант, нам воевать надо. А я смотрю на них, смешные, нелепые, оружие у них как будто у утюга крылья, шеи тонкие, кадыкастые такие, глазами хлопают, бояться, друг за друга держатся. А я них как последняя надежда понимаете. И вижу, - какое вам воевать, вам не воевать, вам хотя бы просто выжить надо!-