Ни совесть, не честь, не правда, ничего для тебе не нужны, если ты никто. И пусть те, кто являются кем-то, волокут за собой весь этот тянущий их на самое дно за собой, груз. Главный интерес это твой интерес и, в сущности, не обманывая себя тебе плевать на других, что там они говорят или думают. Это у них от слепой гордыни, что они сами есть кто-то. А если бы они были, ее отбросили, то поняли, что так устроен весь мир и искре жизни, легко вспыхнувшей и так же мгновенно погасшей, совсем некогда тратить время себя на это. Быть никем, как казалось Волкову, это была высшая честность признания мира таким, каким он есть.
'Ничего, ничего пусть тоже попробует на вкус настоящую жизнь, прикоснется к ней, как я! И может быть даже за этот урок он будет мне благодарен' - так сказал Сергей себе сам, подводя красную черту под все противоречивые мысли и переживания, охватившие его душу.
И все теперь, что касалось Родионова и Мусы, стало для Волкова выглядеть для него совсем иначе. Он делал то, что было надо ему, и на все остальное плевать. Его друг это лишь прячущаяся от жизни в кабинете генерального штаба как склизкая улитка в свое грязной ракушке, трус, которого презирает его собственная жена. И Волков возненавидел Родионова, тогда признался себе в том, что он всего лишь никто. И возненавидел еще больше, когда предал его Мусе, догадываясь о непростом интересе к полковнику у чеченца, подло соглашаясь их познакомить с помощью им же угодливо изобретенного предлога работы. И ненависть Волкова к полковнику заключалась в самом Родионове, так судорожно старающемся кого-то собой представлять, состоящего из принципов и традиций, но на деле являвшемся, по его мнению, еще большим ничтожеством в этой жизни, даже чем был он - Сергей. И поэтому Волков злорадно думал: плевать, что будет там у них, это не мои проблемы. Вполне даже может быть, он сделает Родионову этим услугу, открыв ему то, что не передать никакими словами, ту острую правду настоящей жизни, которая открылась ему самому, перемолола его внутри, но так окончательно и не убила.
И сейчас познакомив их. Он попросил разрешения удалиться, якобы ему срочно нужно позвонить по делам бизнеса куда-то и кому-то. А в результате просто сбежать! Сергей не желал знать, что чеченец хочет от его друга, да Муса в предварительном разговоре дал понять, что Волков будет лишним. Пьяной походкой он пересек зал и скрылся в темном коридорчике кафе. И в душном туалете открыв в раковине воду, бизнесмен заметил, как опять предательски задрожали его пальцы. 'Это из-за Мусы' догадался он и этими нервно дрожащими руками стал пытаться закуривать. Сигареты падали на пол, спички ломались, и не горели. Когда давно лет десять назад так же испугавшись, он вымолил у кадровика решение исключить его из списка отправляемых в Афганистан. Но тогда он свято верил в то, что недавно родившаяся маленькая дочь является для этого вполне обоснованной причиной отказаться. И не думал даже, что на самом то деле он просто испугался. Кадровик тогда брезгливо взял подарок в размере пятиста рублей, накопленных им за время службы в Германии, и переложил личное дело Волкова в другую папку. А сейчас Сергей видел в зеркале свое лицо.
'Странно, но руки задрожали, только когда я ушел, почему так?' спросил он себя и только зашедший в туалет покурить паренек помог прикурить зажатую губами во рту Сергея сигарету. Он курил, разглядывая свое уже не молодое лицо в зеркале, стряхивал пепел в раковину, под струю воды текшую из открытого крана и ненавидел себя. Собрал в осушенном рту остатки слюны и плюнул. Слюна потекла по отражению на зеркале вниз, оставляя за собой след, и Волков понял, что это все его пребывание один на один добром не кончится и ему просто надо еще напиться.
6.
Родионов и Муса остались наедине за столом уставленным выпивкой и закусками. Чеченец не стал, не пить и не есть, вежливо отказавшись от застолья. Владимир не настаивал. Некоторое время они посидели, молча и наконец, горец все, обдумав у себя в голове еще раз, принялся за разговор:
-Сергей рассказывал мне про вас. Вы настоящий мужчина, воин, офицер. Но он говорил, что ваша жена зарабатывает гораздо больше вас. Что эта страна не имеет уже больше денег, что бы содержать и кормить своих воинов. Уже их содержат женщины? Простите меня за резкие слова, но я родился в горах у нас там прямые люди привыкшие отвечать за свои слова и говорить правду друг другу в лицо. Разве я вам сказал не правду? -
-Да это правда, - кивнул Родионов, не смущаясь его напором:
-А что толку в ней. Таков парадокс нашей жизни. Наша армия проиграла войну без единого выстрела. Перейдем к делу, вы мне хотите предложить работу?-
-Да ваша армия, - и тут же кавказец поправился:
-Наша с вами армия.-
'А может он тоже военный?' - выдвинул догадку Владимир и тоже как Волков страдает.
- Нашу армию предали ее командиры. Толстые и жирные генералы, и маршалы, трусливые как шакалы. Да это они струсили и продали нас всех. Нашу с вами общую страну, людей, свободу. Этой страны, которую я признаюсь, Аллах свидетель, я очень любил, уже больше нет. Она уже в прошлом. Несмотря на то, что мой народ несправедливо пострадал в ней, все равно мы чеченцы любили ее так же как и вы русские.-
'Ах, оказывается, он же чеченец', - понял Родионов:
-'И не на родине, а здесь в Москве? И он не знает, что скоро там случится. А может ему все равно? А что здесь бизнес, наверное, семья родные. Вроде человек неплохой Сергей сказал, и что общего у него может тогда быть с бандитами? Нет, на бандита он вроде не похож'.
-Новые хозяева России решили, что народ им не нужен? Как и не нужна армия. Они все продали и пропили, эту страну, этот народ и людей. А скажите, кому вы служите полковник? -
-Я, России служу России,- отвечал на его вопрос Владимир, ковыряя вилкой в тарелке с салатом. Что он от меня хочет? К чему это все? Он хочет, что бы я уволился и работал на него? Угадывал полковник собеседника, и этот больной для него разговор вызвал в нем нарастающее внутреннее раздражение. Он сам часто думал о том же самом, но сейчас не хотел это обсуждать ни с кем, тем более с малознакомым ему человеком. А чеченец напротив словно читал его как открытую книгу:
-Скажите мне полковник, а что такое Россия?-
-Ну, хватит я не на экзамене, а вы не мой учитель! - возмутился полковник. Он и, правда, думал, что ответить. Россия это его дом? Его дом - квартира. Но эта квартира лишь квартира жены, которая ему и не принадлежит, как и сама жена. А когда без того разоренное государство сможет дать обещанное жилье, большой вопрос! Семья? Это обломки прошлого, которые просто волны жизни пока согнали в кучу, будет любой шторм, и их разнесет в разные стороны, если конечно не успеет прежде наступить старость. Они с женой живут так по инерции уже давно, они просто чужие друг другу попутчики, сожители, а семейная жизнь их катится никуда, в бездну. Служба? Да как только он уволится, а это рано или поздно случится, его тут же забудут, незаменимых людей нет, и через год там даже не вспомнят его, забыв, что он был такой. Может, кто-то и будет рассказывать: 'что служил тут такой полковник, но имя уже не помню'. В историю он не войдет, он навсегда останется там за гранью, где кончается историческая личность, такая как Ельцин, Горбачев, Грачев или Гайдар, даже такая как Дудаев. И останется тем, что описывают как многоликую общность, обозначая ее офицерским корпусом, армией, страной, не имеющая для истории имен и фамилий людей ее составляющих. Сын? Да сын, но он живет сам по себе, отдельно, у него своя жизнь. Он навеки часть его, он продлит его в бесконечность через своих детей. Но они им уже не будут. Так что осталось? Могилы отца и матери, Волков, одинокий генерал Петлицын и больше, наверное, ничего? Москва ему чужой пустой город? Так что это Родина? Вот у этого Мусы, наверное, Родина есть, это его многочисленная чеченская родня, возможно даже какой-то тейп, а если он с гор то это родное село, где живут все эти родственники, одних братьев, у него, наверное, штук пять. Да такое ощущение, что они все там между собой родственники. А русские, почему у них не так? Почему у него Родионова не так? И это очень печально.