Полиза вяло протоптал всю длинную очередь вдоль грязных панелей скучного коридора, пока не обволок кудрями узкую обналичку окошка кассы.
Кассир, сверкая дорогими переливами на дряблых пальцах, открыла паспорт и сличила фотографию с оригиналом, заполнившим решетчатый проем окошка. Не упуская отражения глаз за пределами линз, она еще посмотрела взглядом, каким можно смотреть через оправы все того же дорогого металла на человека с зарплатой дворника в 80 рублей.
"Бабка на себе тысяч пять тащит, - прикинул Полиза. - Видно, еще "Сталину в карман залазила..."
Словно подтверждая его догадку, "бабка" снисходительно улыбнулась, оголив протертые временем аккуратные клычки, - работа мастеров, достоинство которых не позволяло, работая с золотом, брать плату бумажками.
- А что, удостоверения нету, Полиза? У нас зарплату все по удостоверениям получают. - Кассир подала паспорт с деньгами.
- Какое удостоверение? - Он ловким движением средних пальцев подогнал, торцы восьми красных купюр с портретом Ленина, вместил в паспорт, где приклеен его личный портрет.
- Служебное?..
Аккуратные усики преобразились в два вопросительных знака.
- Да что ты, Полиза, это же так удобно, в городе бесплатная езда на нашем транспорте. Полиза-а...
Она так мягко пропела Полиза, что устрой соревнование по нежности произношения его фамилии, оказалось бы где-то на месте втором. На первом же была Лора, завхоз пансионата трамвайно-троллейбусного треста, которая прежде сама носила Полизе его зарплату. Прежде времена лучше текли, он расписывался за 160, получал на руки 120. И оба с Лорой были довольны социализмом. Он даже "джинсы" себе тогда купил, но с нашим народом разве можно нормально зарабатывать. Кругом завистники. Теперь похоже социализм убегал, начали по буржуазному всё переустраивать. Полиза, давно на все махнул рукой, полагая, что жизнь, как судьба новогодней елки... Уголок в пансионате есть. Питание - пять месяцев в сезон - бесплатное. Не страдает и в остальное время. Прилив женской заботы Лоры ежедневно заливает его иссыхающий "скудный берег". Но... тут уже, как говорит сам Полиза: "Кого волнует чужое море". Не знал. Оказывается, можно по городу бесплатно кататься, правда, он и раньше билетов за проезд никогда не брал. Несколько дежурных отговорок, мол: товарищ только что с билетами сошел или счастливый номер попался, и пришлось билет съесть на счастье. Отговорки действовали на контролеров, как пыльный пустынный ветер на встречного путника.
Что поделаешь, нас дурят, должны же и мы кого-то дурить, - думал Полиза, извлекая мелочную выгоду из своей мысли. После двух дней скучной возни в отделе кадров, Полиза сел в троллейбус без надобности кого-то дурить. У него теперь служебное удостоверение, а с ним он почувствовал себя важным, как племенной баран в бракованной отаре паршивых овец.
На работе, пока Лора гуляла отпуск, приходилось "пахать": он кроме заметания территории, поливал ещё клумбы роз, что обычно делала Лора. Появится завхоз, директриса тогда бывает редко в своём кабинете, некому будет упрёки со всех углов пансионата собирать. Директриса в Объединенную Германию собралась уезжать, лафа наступает, - хорошо жить в стране перебежчиков, с уловками изворачиваться можно. Полиза протянул шланги к клумбам, включил воду, улегся в старинной качалке, найденной им на чердаке пустовавшей двухэтажной усадьбы бывшего хозяина, - помещика Ковалевского.
Он будто, тот младенец, затасканный беготней деловой мамаши, мгновенно засыпает, коснувшись родимой кроватки. И Полиза, тоже отключился от унылого продолжения дня, расслабившись в лекальных изгибах чердачного кресла, задумался.
Огромное солнце спешило в Америку, оставляя пробивавшиеся сквозь кроны деревьев оранжевые косые лучи. Полиза закрыл глаза и тоскливо затянул старинную песню:
Солнце по небу кружит неустанно.
В душе навевает мне тихую грусть,
Землю покину я поздно иль рано
И к вечному солнцу навек вознесусь.
Когда-то и былой хозяин так отдыхал под шум морских волн. Прелесть всего парка охраняет блаженный покой. Говорят передел скоро шуметь будет. Мне бы хоть четверть унаследовать, - думает Полиза. Вдруг не Лора хозяйкой пансионата останется? - председатель профкома Антисин украдёт всю территорию . Поливом и заметанием не отделаешься, заставят ещё работать, ...или выгонят! Полиза лениво зевнул, выпрямил ноги, брюки-джинсы изрядно полиняли, кое-где модно протерлись. Длинным, отшлифованным ногтем мизинца перебрал словно струнами, натянутые оголенные нитки. Привычными движениями пригладил виснувшие кудри, пощекотал усы.
- Ничего не скажешь, симпатичный парень Полиза... Может, вдову новую лет под пятьдесят с миллионом найти, - смущенная улыбка приоткрыла глаза, - а что, буду под руку с ней ходить, кому какое дело! Вдруг это моя мама.
Он встал, и, не поднимая пятки, поволок меж клумбами затоптанные, рваные кроссовки. У бутонов жужжали пчелы. Прикрыв растопыренной ладонью лицо, он наклонился, разглядывая, чем же они там занимаются. "Лафа этим пчеловодам, лежи себе в берлоге, мед с ульев выбирай, а пчелки на тебя работают". Полиза поднял шланг и, зажав конец, направил искристую струю в цветы, смыл наглых пчел.