33
От Матильды после того письма вот уж несколько дней не было ни слуху, ни духу. В какую-то секунду я почти решилась обратиться к Рене и поинтересоваться, все ли в порядке с его любовницей и не возникли ли у неё ко мне какие-нибудь дополнительные вопросы. Но я, само собой, не решилась этого сделать. Жить мне хотелось все-таки чуть больше, чем узнать какую-то правду.
— Ты какая-то совсем бледная, — промолвил Себастьян, едва ощутимо касаясь моей щеки.
Мы стояли у входа в Канцелярию и пили чай, купленный в соседнем кафе. Бумажные стаканчики были почти такие же, как и в привычном мне мире, и я наслаждалась, если честно, этим горячим напитком, пусть он и сильно обжигал горло.
Вообще, в эту секунду мне показалось, что я дома. Да, пусть этот мир на самом деле мне чужд, но я уже достаточно хорошо освоилась в нем, чтобы хоть понимать, что делаю. И мне нравился тот положительный эффект, который я могла в результате своих действий, собственно говоря, и одержать.
Ни о чем подобном прежде говорить не приходилось. Я даже не надеялась, что мои маркетинговые исследования, проводимые для начальства, предназначены для какой-нибудь великой миссии. Собственно, я даже не могла гарантировать, что все мои отчеты были прочитаны.
Уверена, часть из них до сих пор валялись черте где.
— Скажи, — обратилась я к Себастьяну, — а ты веришь в любовь без стрел?
— У моих родителей любовь без стрел, — пожал плечами Себастьян. — Хоть и с первого взгляда.
— А как они познакомились?
— Мама никогда об этом не говорила. Вообще, папа работал тоже в Канцелярии, как и она. Но они по какой-то причине до этого и не сталкивались друг с другом. Понятия не имею, как у них так вышло. Папа утверждает, что они познакомились в Ночь Всех Святых.
— На Хэллоуин, что ли?
— Да, вот так он тоже называл тот день, — утвердительно кивнул Себастьян. — Но у нас нет такого праздника и не было никогда. Папа не рассказывал, откуда он его вытащил.
Я усмехнулась.
— Возможно, твой папа много чего тебе не рассказывал. Мне этот праздник известен.
Себастьян сначала вопросительно изогнул брови, а потом ни с того ни с сего рассмеялся.
— Серьезно?!
— Да.
— Поразительно. Наверное, наши миры действительно очень похожи.
— Сколько прошло лет со знакомства твоих родителей?
— Больше тридцати.
— Тогда я могу быть спокойна.
Себастьян только задорно подмигнул мне. Для него предположение того, что его отец мог походить из другого мира, явно было шокирующим. Я же в самом деле никак не могла справиться с удивлением. Невероятно! Неужели кроме меня тут полно таких людей?
— Я когда-то вас познакомлю, — промолвил бог смерти. — Мне кажется, вам таки будет о чем поговорить. Хотя, наверное, это у тебя какой-то проклятый отдел.
— С чего ты взял?
— Папа работал, кхм, купидоном. До знакомства с мамой.
— Вот как, — усмехнулась я. — Это крайне неожиданно. А кто в ту пору был богиней любви?
— Надо посмотреть в архивах. Я что-то плохо помню её имя, — пожал плечами Себастьян. — Но папа был не из примерных купидонов.
— А ты больше похож на маму или на отца?
Себастьян только пожал плечами.
— Мама говорит, что на её дедушку по отцовской линии, — сообщил он. — Или на бабушку. Но никаких подтверждений этого сходства у меня нет, так что я понятия не имею… Давай лучше о настоящем? Как там твои купидоны?
Я только растерянно пожала плечами.
— Кажется, неплохо.
Купидоны и вправду вели себя достаточно прилично. Количество стрел не увеличивалось, оставалось таким же, как и в день получения письма, но я радовалась и этому в том числе. По крайней мере, никто не пытался меня остановить и запретить людям получить кусочек положенного им по разнарядке счастья.
Все амулеты мне сдавались в идеальном состоянии, и я, если честно, была горда своими сотрудниками. Крылья окончательно исправились еще у нескольких, и это не могло не радовать. Удивительно, что все так быстро прошло на лад, но я искренне надеялась, что прогресс и дальше будет таким же активным.
Мне совершенно не хотелось, чтобы все это рухнуло в одночасье из-за чужой глупости.
— А как те, кого ты отстранила от работы?
— Продолжают отстраняться, перетаскивая коробки из кабинета Рене в архив. Милена сначала даже ворчала, — рассмеялась я, — но потом вроде как успокоилась. Наверное, Рене поговорил с ней лично.
— О да, обычно это отлично действует на женщин.
Я вновь не смогла сдержать веселый смех. Определенно, Себастьян знал, о ком говорил. Одного взгляда Рене наверняка хватало для того, чтобы девушки просто теряли голову и мечтали броситься в его объятия. Но он оставался верен себе.
И Матильде.
А очень зря. Потому что, как по мне, Матильда точно не была лучшим выбором для молодого, привлекательного мужчины, совершенно точно заслужившего счастье.
Я хотела сказать об этом Себастьяну — сама не понимала, зачем, но просто нужные слова так и вертелись на языке, — но не успела. Потому что рядом со мной буквально из воздуха возник Любовный Патруль. И их копья, которые женщины прежде никогда не использовали, по крайней мере, при мне, были направлены мне в грудь.
Я замерла. Сердце в груди отчаянно колотилось, а в голове гремела одна мысль: Матильда все-таки выполнила свое обещание. Острия копий, смотревшие на меня, были уже не просто угрозой, а прямым таким предупреждением, что мне отсюда никуда не деться и от кары, которая покажется Хранительнице Времени справедливой, не избавиться.
Грознее всего выглядела Аделина. Она и так, мягко говоря, не испытывала по отношению ко мне никаких положительных эмоций, а сейчас и вовсе прожигала насквозь взглядом, как будто испепелить пыталась.
— Отойдите от неё! — Себастьян сделал шаг вперед, пытаясь заступить меня от копий. — Вы что, с ума сошли? Это ваша начальница, а не мишень для метания в неё особо опасного оружия!
— Мне очень жаль, — проронила Аделина, — что вы испытываете к ней чувство. Но у меня указ на задержание госпожи Эдиты.
— Задержание? — взвился Себастьян. — По какому праву!
Аделина опустила свое копье, но только для того, чтобы добыть какой-то свиток, развернуть его и с невероятно важным видом прочитать:
— Богиня любви, Эдита, приговаривается…
— Она не может ни к чему приговариваться, потому что никакого суда не было, — проронил Себастьян. — Мне прекрасно известны правила. Пожалуй, куда лучше, чем всем вам. Потому я требую немедленно отойти от Эдиты и опустить оружие. Иначе мне придется самому применить силу.
Аделина помрачнела. По ее виду я понимала, что любые слова Себастьяна не будут иметь никакого значения и что ему нечего противопоставить Матильде, но при всем этом спорить с мужчиной она очень не хотела. Наверное, потому, что сама испытывала к нему определенную симпатию.
В целом, представительница Любовного Патруля выглядела не настолько счастливой, как я ожидала. Было видно, что приказ она получила врасплох, но у меня не возникало никаких сомнений по тому поводу, кто его отдал.
— Себастьян, не нужно, — я мягко коснулась его плеча. — Прошу тебя, не напирай. Я не хочу, чтобы тебя кто-то проткнул копьем. Честное слово.
— Госпожа Эдита говорит правду, — кивнула Аделина. — Вы не имеете к этой ситуации никакого отношения, как и к её правонарушениям. Потому, будьте добры, отойдите в сторону и не препятствуйте. Мы бы не хотели причинить вам вред.
— В чем обвиняется Эдита?
Аделина развернула свиток и протянула Себастьяну. Тот скользнул взглядом по нему, помрачнел и передал мне, даже не интересуясь согласием Любовного Патруля.
Его глава явно не была счастлива такому самоуправству, но не посмела сказать ни слова своему бывшему начальнику. Это ж не я, женщина, которую она терпеть не может, а Себастьян!
Впрочем, его влияния было слишком мало, чтобы меня спасти.