Тьфу ты… Сама никак не привыкну, что эти двое — «два в одном».
Тишина. Даже за стеной, в кабинете Снегова, больше не слышны шаги.
ЛЕДИ: Привет дебоширам! Как самочувствие?
БРОДЯГА: Спасибо, добрая госпожа, по сравнению с тем, что было позавчера — превосходно.
ЛЕДИ: Поделом вам, старый бродяга! Впредь не пейте во вред здоровью. Берегите себя для ближних.
БРОДЯГА: Я, как правило, так и поступаю…
ЛЕДИ: Особенно третьего дня?
БРОДЯГА: Ох… Не добивайте, если сможете… Если уж вам без этого не обойтись тогда, конечно, добивайте.
ЛЕДИ: И не подумаю! Сами не маленький.
БРОДЯГА: Да и так уже… Примете ли вы мои извинения за все, что я позволил себе в ту роковую ночь?
ЛЕДИ: Вы, к счастью, по причинческим технинам не могли себе особенно много позволить. Вот если бы между нами не было монитора…
БРОДЯГА: Если бы между нами не было монитора, я бы не позволил себе нажраться… То есть, простите, злоупотребить. Меня, в сущности, развезло с непривычки.
ЛЕДИ: Все так говорят, милейший, абсолютно все!
БРОДЯГА: Нет, действительно, Леди, простите, а? Вы вправе потребовать сатисфакции, если захотите. Я вам ее с радостью предоставлю.
ЛЕДИ: О какой сатисфакции речь? Как вы себе это видите, голубчик? Я что же — должна теперь в отместку ваши, что ли, конечности перецеловать?..
БРОДЯГА: Ой!.. Не смею настаивать… Но отказаться тем более не смею.
ЛЕДИ: Ну нет, покладистый вы мой, этого, полагаю, не произойдет никогда.
БРОДЯГА: Никогда-никогда? Даже если в противном случае небо рухнет на землю?
ЛЕДИ: Да, неслабые у вас возможности!.. Впрочем, пусть его падает, мое, что ли, небо?
БРОДЯГА: Узнаю мою Леди. Непреклонна и нерасчетлива.
ЛЕДИ: Я, конечно, могу ошибаться, но по-моему, ваша давешняя распущенность не так уж вас и тяготит.
БРОДЯГА: Вы не можете судить. Ужасно тяготит. Другое дело, что я невольно приблизился к вам на крохотный шажок и не могу заставить себя удалиться на прежние позиции.
ЛЕДИ: Невольно?
БРОДЯГА: Хм!.. Да, был неправ! Но ведь был нетрезв. Да, уронил честь советского офицера… Ну и пусть себе валяется — моя, что ли, честь? Как выражается одна моя хорошая знакомая.
ЛЕДИ: Ваша знакомая, допустим, выражается совсем иначе. Впрочем… Вы, мой безымянный друг, похоже, и правда не совсем в своей тарелке. Может, если я по всей форме дарую вам прощение, вы переползете обратно в свою тарелку? Договоримся так: я никогда больше не напомню о вашем новогоднем разгуле, если вы не дадите мне повода. Иначе буду напоминать что ни день. А иногда и по ночам.
БРОДЯГА: Спасительница! Поверьте мне на этот раз я вас не подведу!.. А скажите, Тикки не была свидетельницей моего падения?
ЛЕДИ: Так вот что вас больше всего беспокоит! Хорошо же! Если вы не сдержите своего обещания — она будет первой, кому я сдам вас как стеклотару. То есть, естественно, открою на вас глаза. Впрочем, вы с ней разве знакомы? А чтобы в вашем буйстве участвовал Профессор не припомню.
БРОДЯГА: Ну еще бы. Он вообще нелюдим. Его на подобные мероприятия не выманить. А кроме того, этот спесивый, чопорный и рассудочный тип даже в одиночку и по медико-профилактическим показаниям не прибегнет к искусственным стимуляторам.
ЛЕДИ: Боже! Находка, а не мужчина.
БРОДЯГА: Да? Может, мне уйти?.. Впрочем, нет, так легко вы от меня не отделаетесь!
ЛЕДИ: Как вам будет благоугодно, милейший. Кстати, давно ли вы навещали объединивший нас сайт?
БРОДЯГА: Недавно. Там сейчас есть на что взглянуть любительницам посмеяться над пьяными выходками могучих скандинавских воинов. Вы, надеюсь, помните, что настоящие скандинавские пирушки были развлечениями для неслабых духом мужчин?
ЛЕДИ: В каком смысле? Что похвалившись всласть, они тут же, на месте начинали отвечать за свои слова?
БРОДЯГА: И это случалось. Но я имел в виду, что их любимый напиток содержал минимум дурманящих веществ и максимум сивушных масел. Так что напиться допьяна удавалось далеко не сразу и не всегда, а вот жутчайшее похмелье было бедолагам обеспечено. Оно было чуть ли не единственным гарантированным удовольствием от пира.
ЛЕДИ: Как же, припоминаю. Поделитесь своим частным мнением: для чего им это было нужно? Удовольствие-то, что ни говори, сомнительное.
БРОДЯГА: Предлагаю рассматривать «это» как экстремальный вид спорта.
ЛЕДИ: Может, это своего рода наркомания?
БРОДЯГА: Пожалуй, да, эмоциональная наркомания. Как человеку, так и его организму необходимы сильные чувства, необходима возможность выплеснуть невостребованную энергию. Ведь как большинство из нас живет?.. Боже, как большинство из нас живет, для чего и за счет чего!.. Вот вас, друг мой, что поддерживает на плаву? Что придает осмысленность вашей жизни?