– Иначе мы вынуждены будем отправить вас домой.
– Какая печать? – нервно сглатываю я.
Я не хочу домой!
– Красная, – сочувственно вздыхает Франческа.
Присцилла бледнеет до кончиков своих ушей. Я же чувствую, как замирает мое сердце. Если они попробуют поставить красную печать, я умру. Что они тут строить собираются под красной печатью?
Глава 7
Эти печати – одни из древнейших артефактов.
Если здесь договор заключается вместе с этой печатью, то все очень серьезно. Люди не могут выдержать их влияния.
Поговаривали, что когда-то людские предки были сильными и всемогущими, но ослабли. Поэтому нас мало, и у людей почти не рождаются те, кто может пользоваться магией.
И никакой работы на два года в Драконьей империи. Ну, драконам люди не особо нужны: налоги от этого не уменьшатся.
– Но нам же выдали контракт на два года, – начинаю я.
– Постановление вышло только вчера, когда вы уже направлялись к нам, – сочувственно отзывается Франческа. – Тем более мы не рассчитывали на такие особенности.
Я уже хочу сказать, что согласна быть волком, а печать… ну, может, как-то пронесет.
– Если она человек, то мы можем предложить остаться на полгода, – вставляет Дэлион.
– Господин Грахем, вы ничего не понимаете в строительстве и проектировании, – возмущенно вклинивается Эмильен.
Весь мой запал гаснет. Если мэтр будет против…
– Господин Сурье, для разработки проекта девушкам хватит полгода? – спокойно спрашивает Грахем и переводит взгляд на архитектора.
Мое сердце сильно бьется. Хоть кто-то за нас.
– Нет, вы что! Да еще опять новых искать им на замену. Как вы могли допустить такое? Взять человека вместо оборотня! – возмущается Эмильен.
У эксцентричного архитектора из ноздрей вырываются струйки пара.
Присцилла тоже бросает на меня гневные взгляды. А я, собственно, совсем не удивлена. С моим везением вот эта вся путаница совершенно закономерна.
Так вот почему Дэлион говорил, что мне понравится на втором этаже! Там же оборотней сколько живет, у-у-у…
– Какие полгода? У нас все контракты на два года! – возмущается Франческа. – Мы не можем так рисковать.
– Мы выбирали проектировщиков по их работам, – низкий голос Дэлиона проносится по кабинету. – В первую очередь за их качество. Поэтому с нашими условиями и решениями, думаю, полгода им хватит. И у нас будет достаточно времени, чтобы найти новых исполнителей.
– Ладно, но со мной они работать не будут, – подрывается господин Сурье. – Мне не нужны работники на полгода!
– Я вообще занимаюсь административными зданиями, – отводит взгляд Франческа.
– Коммуникации, – разводит руками Вонг.
Ферле молчит, тяжело глядя на остальных.
– Дороги, – выдает он.
Я перевожу взгляд на Присциллу. Та сидит бледная как смерть.
– Вот-вот. Пусть возвращаются. Других возьмем, – подливает масла в огонь Ферле.
– Ну, вы же их не просто так выбрали, – вставляет Вонг, многозначительно поглядывая на Присциллу.
У той хоть немного краски появилось на лице. Хотя она вот-вот в обморок упадет. Я перевожу взгляд на свои пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в юбку.
– Два года! – все же предлагает Франческа. – Просто не будем пускать их на строительную площадку.
– Пусть домой возвращаются, – стучит по столу Эмильен. – Без видения полной картины ни один проектировщик не сможет работать плодотворно, лучше тогда уж вообще никого не звать. Вот зря вы отказались от моей команды!
– Это было решение императора Аратона Десятого. А с ним вообще лучше не спорить, – напоминает ему Франческа.
Моя рука по привычке тянется к постфону. Ненавижу ругань. Это надолго.
– Давайте тогда уж красную печать поставим, – предлагает Вонг. – Выживет девушка – хорошо, нет так нет.
– Люди умирают от печати, господин Вонг, – надменно вставляет Франческа.
– Предлагаю отправить их отсюда, – Сурье чуть ли не огненными искрами брызжет. – Мне люди не нужны на проекте! С ними невозможно работать. Медленные и неповоротливые.
М-да, мечты об идеальной свадьбе тают на фоне драконов.
Споры разгораются. Так, глядишь, и пламя скоро будет летать в воздухе.
Это несправедливо! Несправедливо! Несправедливо!
Я сжимаю пальцы до хруста и резко разжимаю. Слышится треск.
– Хватит! – рявкает Грахем и встает.
От него веет силой и жаром.
Ножки стола подгибаются, и он заваливается.
Вся комиссия и мы с недоумением смотрим на стол.
Виснет тягучая тишина. Чур, не я это сделала! Обычно вещи страдают в радиусе примерно метра от меня, а не настолько далеко.