И отнесла ему.
Однако, чтобы поставить перед ним чашку, надо было подойти слишком близко. Директорский стол был велик. А перегибаться через него - она боялась уронить и разлить. Пришлось подойти к нему вплотную.
Ничего, справилась. Правда, мужчина вдруг хрипло выдохнул и сместился в кресле, а потом и вовсе встал. Тане некогда было думать о его странных реакциях, ей надо было срочно отойти.
- Возьмите распечатку и свой кофе и присаживайтесь, - проговорил он спустя несколько секунд.
А сам со своей чашкой отошел к окну, пригубил и вдруг поперхнулся, покосившись на нее. Таня старалась в его сторону не смотреть.
- Нашли ошибку? - спросил, подходя к столу и отставляя чашку.
- Нет, я проверила сведения шесть раз. Все верно, ошибки быть не может.
- И все же она есть, Татьяна Аркадьевна. Если бы вы лучше изучили стиль исполнения Маргариты Павловны, вы бы заметили. Пометки по пунктам выносятся отдельной графой. А вы все комом напихали вместе. Вы поняли?
Он подошел к ней сзади и навис.
- Да, я поняла, - проговорила, сдерживаясь, чтобы не отдернуться.
А он и не подумал отодвинуться, продолжал цедить у ее уха.
- Вот и хорошо. Постарайтесь не повторять ошибку впредь. И кстати, адвокат Дементьев женат.
Что? Татьяна аж оторопела. Это он ей?!
Невольно повернулась к нему и спросила:
- Зачем вы мне это говорите?
Он все еще нависал, и лицо мужчины было совсем рядом. Взгляд и нехорошая улыбочка.
- Я просто предупреждаю, Татьяна Аркадьевна. Чтобы не строили никаких планов.
Это было так оскорбительно, ее просто залило холодом. Если бы она могла, влепила бы ему пощечину и ушла сейчас же. Но на ней висел проклятый долг.
Значит, придется терпеть. Глотать и терпеть. Пришлось медленно выдохнуть, прежде, чем она смогла выдавить:
- Если вы закончили, я хотела бы идти работать дальше.
- Идите, - проговорил он отодвигаясь.
Таня встала, и направилась к выходу, а он отошел к окну и бросил ей вслед:
- Кофе можете захватить с собой. И впредь кладите в чашку один кусочек сахара.
***
Женщина ушла, унеся с собой поднос. Олег был раздосадован.
Почему так вышло? Он же не собрался ее оскорбить. Хотел немного поучить и поставить на место.
Просто его вымораживало это ее холодное лицо.
Но теперь он чувствовал себя еще хуже, потому что не понимал, что вообще с ним происходит. Когда она подошла вплотную, с трудом сдержался, чтобы не притянуть ее к себе. От нее ненавязчиво пахло чем-то легким, цветочным. Он ненавидел цветочные запахи, а сейчас у него на этот аромат мгновенно встал. Пришлось отойти от нее подальше, чтобы не заметила.
Откуда вообще это все?! Откуда такая странная реакция?
Зато ей, похоже, адски трудно было повернуть голову в его сторону! Взглянуть нормально, нормально ответить. Что она строит из себя?! Он же слышал, с Дементьевым она вела себя совсем иначе. Это его и взбесило.
Не удержался, хотелось дать ей понять, что нечего тут раскидывать свои сети.
Олег понимал, что ляпнул лишнее, бл****, а она оскорбилась. Подумаешь, святая невинность, оскорбленная добродетель! Когда уходила, разве что не светилась от возмущения.
А кофе ее был ужасен!
Переслащенный до безобразия. Если она хотела ему напакостить, это ей удалось в полной мере. Настроение она ему обкакала.
Олег перекосился и, поправив костюм, решил сходить в общую чайную комнату, где до этого в отсутствие Маргариты Павловны пил и кофе, и чай. И даже иногда завтракал.
***
Чувствовала себя Таня ужасно. Пришла за свой стол и села, а потом несколько минут приходила в себя. Отпускало медленно, грозя вылиться истерикой или слезами. Справилась.
Когда немного отошла, первое, что сделала, это перебила всю сводку. Распечатала и подготовила в папке, которая у ее предшественницы была на подпись. А дальше предстояло заняться обычными делами, если не последует каких-то дополнительных указаний. Надо было отсортировать и провести новую почту, отвечать на звонки.
Но только она собралась приступить, как в приемную пожаловали еще два почтенных адвоката. Оба в возрасте, лысые, остроумные и отменно вежливые. С ними она тоже успела познакомиться с утра. Тот, что постарше, дедушка лет шестидесяти - шестидесяти пяти на вид, спросил:
- Как у вас дела, Танечка? Вы позволите вас так называть?
- Э... - прокашлялась Таня. - Да, конечно.
Наверное, можно было бы настоять на официозе. Но больно уж лукаво и весело искрились дедушкины глаза.