Джоффри открыл от изумления рот, не в силах вымолвить и слова. Он напоминал сейчас какую-то аквариумную рыбку – яркую, желтую и совершенно тупую.
- Ты охренел, Мизинец?!
- Джоффри, Джоффри, - Петир наслаждался этим зрелищем. – Наивный мальчик. Ты думал, я занимаюсь исключительно финансовыми отчетами? Джоффри, у меня в закромах есть много чего интересного – и твои развлечения с проститутками, и настоящие причины смерти той девочки… как ее звали? Джейни? Представляешь, как рады будут журналисты, если вдруг обнаружат в своем почтовом ящике в одно прекрасное утро подобные записи? Настоящий рождественский подарок.
Джоффри заметно побледнел.
- Тебе лучше расслабиться и переключиться на кого-нибудь другого, - Петир похлопал его по плечу. – Давай просто забудем об этом недоразумении, пока твой дед не вернулся.
- Ты еще пожалеешь, - процедил сквозь зубы Джоффри. – Я тебе обещаю.
- Возможно, - сказал Петир спокойно. – Но если я и пожалею, то точно не из-за твоих пустых угроз, злобный ты недоносок. Пошел вон.
Желание вцепиться в него стало просто невыносимым. Петир почувствовал всю правильность выражения «зачесались кулаки». Никакой метафоры. Настоящее, зудящее на костяшках ощущение.
Джофф, весь красный, пыхтящий как паровоз, буквально вылетел из его кабинета, чуть не врезавшись в Роз.
- Ого, - сказала она, ставя на стол поднос с кофе. – Что ты ему сказал?
- Провел воспитательную беседу, - ответил Петир. – Убери это, я уже пил кофе.
Она посмотрела на бумажный стаканчик из-под капучино на его столе и сделала большие глаза.
- Что вообще происходит? - пробурчала Роз себе под нос, забирая кофе. – Джофф с утра в офисе, ты перешел на уличный кофе…
- А еще вчера я отведал хот-догов с лотка, - вставил Петир. – И надел джинсы.
- Боже мой, - Роз изобразила театральное изумление. – Скоро Тирион перестанет цепляться к каждой юбке, а Тайвин научится улыбаться…
***
Его несдержанность в разговоре с Джоффри, возможно, была лишней. Джофф первым делом побежит жаловаться матери, а та прекрасно знает, что делать Петира Бейлиша своим врагом - себе дороже. Но мелкий засранец очень злопамятен. Наверняка попытается отомстить позже, когда все уляжется – неуклюже и глупо отомстить, как и все, что он делает. Разговор с Тайвином был неизбежен именно по этой причине. Петир собирался поставить старого Ланнистера перед фактом того, что его драгоценный внучек зарвался и приносит большие проблемы, а уж тот найдет управу на Джоффри, да такую, что тот забудет о мести на долгие годы.
Тайвин обещался прибыть на Рождество. Надо же было показать СМИ, что глава огромной корпорации и один из самых богатых людей мира дорожит семейными ценностями и встречает праздники с родными. Репутация превыше всего.
Единственное, о чем Петир сожалел – о том, что поведал Джоффри о своих «козырях». Компромат, которым он обладал, легко мог измазать дегтем всю долго рисуемую Тайвином лощеную картину своего семейства. Старик обеспокоится и вполне резонно разглядит в своем финансовом директоре ощутимую внезапную угрозу.
Петир достал сигарету, покрутил ее в руке, но так и не закурил.
А что, в конце концов, его здесь держит? Денег у него более, чем достаточно, да и его способностями он быстро найдет себе другое приличное местечко. Осмысление, что эта работа, где он провел последние годы своей жизни стала вдруг совершенно неинтересной, было удивительным. Он вдруг ощутил, какой бесцельной была его жизнь. Сначала работа ради состояния, потом – просто чтобы удовлетворить свое честолюбие, занять высокую должность, дальше – довести отдел до образцового состояния. Но ради чего?
Петир улыбнулся. За последнее время у него произошли весьма значимые перемены в мировоззрении. И, вполне возможно, появилась новая цель в жизни, в кои-то веки не связанная с деньгами.
Эта цель тут же заявила о себе входящим звонком телефона.
- Привет, - сказал он. – Ты спала утром, я не хотел тебя будить…
- Я хотела извиниться, - сказала она. – Ты не обиделся?
- Я? Почему? Нет, не обиделся, - ответил он торопливо. – А ты?
- И я, - Санса помолчала. – Когда ты вернешься?
- К пяти, - сказал Петир, бросив взгляд на часы. – Может, даже пораньше.
- Хорошо, - с заметным облегчением ответила она. – Можно, я шторы куплю?
- Чего?
- Шторы. На окна. По интернету. Коричневые такие.
- Эммм… Конечно, - сказал он. – Покупай что хочешь.
- Ты ведь не думаешь, что я слишком наглая? Хозяйничаю здесь…
Он рассмеялся.
- Нет, не думаю.
- Просто у тебя так неуютно. Окна голые…
- Купи еще цветок.
- Цветок?
- Да, я давно хотел. Какой-нибудь большой, в здоровенном горшке.
- Хорошо, - голос у нее стал веселый. – Потом вместе придумаем ему имя, да? У меня дома растет Джордж.
- Ладно, - опять засмеялся он. – Придумаем.
Желание бросить все и уехать домой было сильнее, чем недавнее желание избить Джоффри. Но Петир Бейлиш всегда был ответственным человеком, поэтому занялся работой, какой бы скучной она ему не казалась.
Он закончил уже к трем, перепроверил еще раз отчеты, разослал всем поздравительные письма с результатами года, и даже сделал прогноз по рыночной стоимости акций «Кастерли рок» на первый квартал грядущего года.
Из кабинета он вышел в половине четвертого.
- Досиди до четырех ради приличия и можешь идти домой, - сказал он Роз. – Если что – я на деловой встрече, придумай что-нибудь.
- Хватит меня шокировать, - вытаращила она глаза. – Джинсы, хот-доги, кофе в стаканчиках, и вдобавок сбегаешь с работы за полтора часа до конца?
- Рождество – время чудес, - повторил Петир фразу, которую сказал Джейме Ланнистеру в ресторане.
Уже у двери он оглянулся. Роз смотрела в монитор - сосредоточенно, поджав губы. Наверняка пасьянс опять не сходился.
– Слушай, может мне купить что-нибудь в кабинет? Какой-нибудь цветок? Или картину?
Роз подняла на него глаза и медленно перекрестилась. Он рассмеялся и вышел из кабинета.
По пути домой он купил небольшой букет из крупных, красных, похожих на маки цветов, с нежно-фиолетовым оттенком внутри лепестков, у самого основания.
- Анемоны, - назвала их продавщица.
Он, конечно, сразу забыл название, но цветы ему понравились. Они напомнили ему о маленьком доме у моря, где он вырос, у которого в небольшом палисаднике цвели весной маки. Маленькие, потому что там было довольно холодно, но очень красные. Ей понравится. Не только сам факт банального вручения букета, но и сами цветы, они подходили ей – очень красивые и необычные.
Он открывал дверь уже с улыбкой на лице, зная, что через несколько мгновений увидит ее, и еще раз проговаривая в уме все, что собирался сказать. На этот раз он не сглупит.
Но квартира встретила его тишиной.
- Санса? – он еще надеялся, что она здесь, в ванной может быть, или спит в спальне… Но в доме была пустота, особенная, заметная внутренним ощущением, и ему не надо было искать ее, чтобы понять, что в квартире никого нет.
Петир бросил портфель на диван и достал телефон. Он вслушивался в гудки добрые десять минут, пока до него не дошел посторонний звук. Ее телефон обнаружился в спальне, на прикроватной тумбочке.
Он сел на кровать, спружинившую под его весом. Ее вещи были здесь. Все, что они купили, ее телефон и всякая мелочевка на комоде под зеркалом. Следов борьбы видно не было, да и вряд ли Джофф ополоумел настолько, чтобы вламываться в его квартиру, но все же в груди все сжалось, мешая дышать, и стало неприятно холодно.
Наверное, это просто разочарование. Он так хотел ее видеть и так хотел ей сказать очень важные вещи, пожалуй, самые главные в своей жизни…
Чайник на кухне был еще горячий и была включена посудомойка. Он снял галстук, оглядывая кухню, думая, куда бы поставить цветы. Ничего, похожего на вазу, он у себя не помнил.